Петракова Татьяна Ивановна Доктор педагогических наук, профессор Профессор Московского педагогического государственного университета, методист Городского методического центра Департамента образования и науки города Москвы (отдел ОРКСЭ — основ религиозных культур и светской этики) Публикации этого автора

Религиозные основы нравственности. Христианская этика. Добро и зло

Прежде, чем говорить о духовных основах нравственного воспитания, необходимо выяснить, что представляет собой нравственность и каковы ее основания.

Нравственность (или мораль) представляет собой одну из наиболее универсальных форм общественного и личного миропонимания, является совокупностью общих принципов и норм поведения людей по отношению друг к другу и обществу. Нравственность регулирует чувства, желания и поведение человека в соответствии с моральными принципами определенного мировоззрения. Нравственность не исчерпывается обычаями и традициями, ее нормы и принципы получают идейное обоснование и выражение, прежде всего, в идеалах добра и зла. Она включает также соответствующее понимание назначения человека и смысла его жизни, выраженное в нормативно-ценностной форме[1].

Определяющее значение для решения нравственных проблем имеет вопрос о природе и происхождении морали, который является главной проблемой этики. В зависимости от того, в чем именно усматривается основание морали, все этические учения разделяются на две группы. К первой группе относятся теории, которые выводят нравственные требования из наличной действительности (материализм, позитивизм, социальный детерминизм и др.). Теории, относящиеся ко второй группе, полагают в основание нравственности безусловное и внеисторическое религиозное начало.

Исследованию различий в подходах к проблеме представителей обеих групп посвящена обширная монография проф. А. Гусева[2]. Написанная в конце прошлого века, она не утратила своей актуальности и по сей день. В ней автор подробно анализирует все научные, философские, моральные доводы «автономистов» против религиозного обоснования нравственности, показывает несостоятельность систем безрелигиозной и антирелигиозной этики, указывает на корни этого явления, на тех авторов, идеи которых способствовали разделению религии и морали, начиная от Э. Канта и Л. Фейербаха и заканчивая нравственным учением Л. Н. Толстого.

Если суммировать все воззрения на проблему соотношения религии и нравственности первой группы ученых, которых проф. Гусев относит к представителям рациональной этики, то можно отметить, что в них в качестве источника нравственного закона провозглашается сам человек, который должен действовать в нравственном отношении независимо ни от какого высшего авторитета, ни от какой высшей цели и без чьей-либо помощи.

Нравственные законы признаются рационалистами относительными, они подменяются и заменяются законами разума (Э. Кант), законами классовой борьбы (марксизм-ленинизм) или «общечеловеческими ценностями» (современные гуманисты). Вот, к примеру, как характеризует нравственность один из идейных лидеров марксизма В. И. Ленин: «Нравственность — это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов». Стало общеизвестным фактом, что служили «разрушению» и «объединению» многие и многие человеческие жизни.

Атеизм, как крайнее выражение рационализма, дошел в своих выводах и доказательствах до абсурда, утверждая, что мораль произошла раньше религии, что она имеет конкретно-историческое содержание, что религиозные заповеди основаны на житейской практике. Так, например, объясняет автор одной из статей научного сборника, подготовленного Институтом философии АН СССР, возникновение заповеди «Чти отца своего и матерь свою»: «Когда люди, принуждаемые раньше к этому голодом, перестали убивать и поедать стариков, последних стали ценить как людей, обладающих большим жизненным опытом, стали уважать и почитать старших и прежде всего своих родителей»[3]. Здесь, как говорится, комментарии излишни.

Другой, уже современный автор Б. С. Библер, представитель т. н. гуманистического направления, ставя целью своей работы «философскую и культурно-историческую рефлексию коренных проблем современной нравственности», «противостояние неким стереотипам»[4], также обнаруживает крайнюю неосведомленность в данном вопросе. Он пытается доказать «одномерность» христианского идеала, протестует «против представления об абсолютной внеисторичности человеческой морали», претендует на новый подход к нравственным понятиям, которые необходимо «осмыслить, отрефлектировать заново, взять в современном спряжении»[5]. Результатом его «рефлексии» является провозглашение в качестве идеала «нравственности кануна третьего (?) тысячелетия нашей эры»... самого себя на широком культурно-историческом фоне, в противопоставлении себя людям не «своего круга» — «чужакам, врагам, недочеловекам»[6]и сведение всех проблем нравственности к правилам воспитанности[7].

«Новое» осмысление понятий у этого автора выражается в их обессмысливании и выливается в изречения типа: «Современный человек... в той мере, в какой он морален... он безнравственен», «личность — никогда не данность, но всегда — регулятивная идея», «совесть — весть о бытии другого человека, насущного мне Ты, углубленного, укорененного в мое собственное сознание»; «Я могу быть морален, но безнравственен»[8].

К сожалению, такая, мягко выражаясь, поверхностность отличает и ряд работ других известных авторов, касающихся проблем нравственности.

Между тем, нравственность (как, впрочем, и наука, и культура) по самому своему существу не есть независимое, самобытное явление. Ее истоки лежат в сфере запредельного. «Познание, художественное творчество, нравственный акт, — пишет известный русский философ Г. П. Федотов, — качественно не сравнимы, не сходны, хотя укоренены в одной Божественной природе»[9].

По своей сути этика представляет собой лишь логический вывод из метафизического учения об Абсолютном.

Для объективного исследователя очевидно, что невозможно установить правильного понятия о нравственном и безнравственном, если не рассматривать вопроса, что такое человек по своему происхождению, по своей природе, по своим отношениям ко всему сущему и по конечной цели своего бытия.

Как уже отмечалось, наиболее полные ответы на эти вопросы дает христианство. Сравнивая различные этические учения (а нравственность составляет, как известно, предмет изучения этики), можно сделать вывод о совершенном характере христианской этики.

«Она стоит неизмеримо выше всего, что о ней когда-либо говорено или писано, — утверждает философ и историк К. Д. Кавелин. — По своей доказательной глубине и в то же время простоте она — образец совершенства, последнее слово этической мудрости... Этические системы и учения, появившиеся даже у христианских народов, не создали ничего нового, а либо истолковывали христианскую этику, либо представляют более или менее неудачные усилия подыскать для нее теоретические основания»[10].

Недостижимая высота христианской этики, которая выражается в силе, ясности и точности ее понятий, их строгой иерархичности, заключается в том основании, на котором она покоится — в абсолютных истинах христианского догматического учения. Ее оригинальность, несравненная цельность и законченность, по мнению русского религиозного философа С. Н. Трубецкого, обусловливается «тем единым и совершенно новым, чисто религиозным основанием, которое Он [Иисус Христос] дал нравственной жизни, установив в своем лице новое отношение к Богу и к миру...»[11]

В христианстве произошло то, что не могло случиться ни в недрах языческих религий с их национальной ограниченностью, ни в философских системах с их «скольжением» по поверхности ума культурного общества, развивает эту мысль проф. С. Н. Булгаков: «...в нем родилась новая личность. Не в теории, а в жизни, во внутреннем существе человека, в его сердце и воле совершился переворот. Человек почувствовал себя личностью, имеющей абсолютную ценность, «сыном Божиим», и эту личность он должен был признать и в другом»[12].

Бог — как источник всякого блага — является основанием христианской нравственности, которая, в отличие от любой другой морали, предполагает веру. В христианстве вера и нравственность так тесно между собой соединяются и так глубоко друг в друга проникают, что трудно обозначить пределы, где оканчивается область одной и начинается влияние другой. «Бог не может быть нравственным двигателем в моем сознании, если я в Него не верю». Так вера приобретает этическое значение.

Богочеловек Иисус Христос со своими учениками и последователями доказал неотделимость истинно-христианской веры от возвышенного нравственного настроения и действия. Его учение, пишет С. Н. Трубецкой, прежде всего, Он сам, «Слово о Боге, Слово Божие, обращенное к человечеству»[13].

Одним из необходимых признаков истинной морали является вечность, неизменность ее принципов и категорий, в том числе категорий добра и зла, которые являются наиболее общими и фундаментальными понятиями этики.

В христианской этике выступают два ряда отношений людей: их земные, реальные отношения друг к другу и отношения к Богу. Последние целиком определяют первые, и это вполне объяснимо. Если человек не знает и не хочет знать своих отношений и обязанностей по отношению к кому-либо гораздо более высшему, чем он сам, чем другие люди, природа и все окружающее, то это естественно не может не исказить всю сферу его отношений: что-то или кого-то он будет ценить неизмеримо высоко, выше, чем он действительно заслуживает, а другое, напротив, считать ниже им заслуженного.

В христианстве Бог является основой всех многообразных отношений человека. Но прежде чем говорить о приоритетах в отношениях человека с миром, необходимо уяснить отношение Бога к человеку как своему творению.

Бог сотворил человека существом личным, то есть свободным и ответственным. Свобода человека простирается так далеко, что он по своему выбору, при содействии благодати, может стать Богом. Но человек может отвергнуть этот путь, отвергнуть самого Творца.

«Личность есть величайшее творение Божие именно потому, — пишет В. Н. Лосский, — что Бог вкладывает в нее способность любви — следовательно, и отказа. Бог подвергает риску вечной гибели совершеннейшее свое творение именно для того, чтобы оно стало совершеннейшим... Любовь Бога к человеку так велика, что она не может принуждать, ибо нет любви без уважения. Божественная воля будет всегда покоряться блужданиям, уклонениям, даже бунтам воли человеческой, чтобы привести ее к свободному согласию. Таков Божественный Промысел, и классический образ педагога покажется весьма слабым каждому, кто почувствовал в Боге просящего подаяние любви нищего, ждущего у дверей души и никогда не дерзающего их взломать»[14].

Любовь Бога к человеку доходит до самого высокого подвига — смерти на кресте — ради спасения человечества от власти зла.

Бог есть абсолютная Любовь, абсолютная Истина, абсолютное Благо. Поэтому добро в христианстве — это то, что способствует соединению, слиянию с Богом, с Его благой волей, открытой человеку в Божественном Откровении, а зло — то, что препятствует этому. Христианин верит в добро, как в Бога, Который больше мира и не ограничен никакими материальными условиями. Бог является единственным надежным, объективным «критерием» для определения добра и зла[15].

В марксистско-ленинской этике провозглашается, что добром является то, что «способствует продвижению общества к коммунизму», а злом — то, что «тормозит поступательное развитие общества по пути к коммунизму»[16]. Относительный, субъективно-исторический характер этих понятий, их искаженное понимание привело ко многим перекосам и искажениям в общественном сознании, нанесло непоправимый вред воспитанию. Их прямое использование в идеологии и политике большевизма вызвало огромные человеческие жертвы, тем более что провозглашалось, что «преодоление нравственно негативных явлений требует не только совершенствования общественных отношений в их объективном содержании, но и деловой последовательной борьбы с конкретными носителями зла»[17].

Вряд ли можно согласиться и с теми формулировками добра и зла, которые дают представители гуманистического направления (его называют «религией гуманизма»), апеллирующие к «общечеловеческим ценностям», но не знающие или не желающие знать, что в их основании лежат Божественные заповеди. Оказываются бесплодными понятия, заимствованные у христианства, но перенесенные на чужую почву. Понимая под добром некую сумму «фундаментальных ценностей» («Человек. Семья. Отечество. Труд. Знания. Культура. Мир. Земля и т. п.»[18]), адепты «нового мышления», среди которых много видных педагогов и ученых, опять заводят в тупик общественную мысль, поскольку сами по себе указанные понятия не являются абсолютными и не содержат нравственной оценки.

Что касается зла, то это слово, как правило, отсутствует в «гуманизированном» сознании или под ним понимается некое умозрительное и абстрактное начало, а не реальная сила, действующая в мире и воплощенная в конкретных личностях видимого и невидимого мира. По мысли писателя и публициста М. Назарова, в настоящее время происходит смена утопии социалистической утопией гуманистической, которая связана с идеализацией Запада, с верой в то, что сумма эгоизмов создает сама по себе нравственное общество, что рыночная система сама собой решает все общественные проблемы, что она создает общество не только процветающее в материальном отношении, но и процветающее духовно[19].

Остается открытым вопрос, как долго продержится эта утопия. «Гуманистические плоды» демократии, явленные в наши дни, как и опыт предреволюционных, революционных и послереволюционных лет, подтвердил верность духовных прозрений христианства, свидетельствующих о том, что само по себе распространение научных знаний, улучшение внешних условий жизни, изменение культурной среды не в состоянии нравственно улучшать людей. Сделать это возможно при условии их нравственного перерождения и усовершенствования, что осуществимо только в лоне православной Церкви, имеющей тысячелетний опыт воспитания и многие-многие примеры истинных подвижников благочестия, светильников веры, героев Отечества.

Цель и объект духовно-нравственного воспитания. Основная задача духовно-нравственного воспитания

«Главную   задачу   воспитания,   —  пишет К. Д- Ушинский, — составляет влияние нравственное»[20]. О приоритете нравственного воспитания с замечательной ясностью и образностью высказался И. Г. Песталоцци, назвав его «морем бесконечной силы совершенной любви»[21]. «Любить вообще, — пишет прот. И. Базаров, — так близко сердцу человека, так естественно для его природы. Но как любить, уметь любить — это задача жизни...»[22]

Помочь в решении этой задачи и призвано духовно-нравственное воспитание, цель которого — научить ребенка любить, явить ему примером, словом и делом всю высоту, глубину и полноту этого поистине Божественного чувства.

Как известно, образцом такой любви является Господь Иисус Христос, поэтому любовь к Богу есть основание и первое условие правильных отношений человека к другим людям.

«В сущности, — отмечает тот же автор, — и та и другая любовь — одно и то же чувство. Однако мера им дана разная: первая подразумевает всю полноту этого чувства [«возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим». Евангелие от Матфея; 22, 37], вторая — равность в выражении естественного ощущения своего бытия», [«возлюби ближнего твоего, как самого себя». Там же; 22, 39].

Целью и объектом духовно-нравственного воспитания является сердце человека, и в этом его отличие от умственного воспитания, целью и объектом которого является мышление, от эстетического — целью и объектом которого являются чувства и т. д.

Выше уже упоминалось о том внимании, которое уделяется воспитанию сердца христианской традицией. Обширный материал, посвященный этому вопросу, представлен в уже упоминавшейся монографии проф. В. Ф. Войно-Ясенецкого «Дух, душа, тело». Ученый на основе анализа Св. Писания, научных данных и собственного опыта выделяет различные сердечные состояния, делая выводы, важные для теоретической и практической педагогики.

Очевидно, что назрела необходимость составить более полное представление о проблеме, учитывая взгляды как светских, так и христианских педагогов. Для этого мы обратились к трудам педагогов дореволюционной школы (преимущественно к произведениям Я. А. Коменского, И. Г. Песталоцци, К. Д. Ушинского, Н. И. Пирогова, В. Я. Стоюнина, С. А. Рачинского), к педагогическим творениям христианских авторов (свт. Иоанна Златоуста, свт. Феофана Затворника, митр. Владимира Богоявленского, прот. Иоанна Сергеева (Кронштадского) и ряда других), работам современных ученых    (В. А. Сухомлинского,    Ш. А. Амонашвили, И. С. Марьенко, Э. И. Моносзона, О. С. Богдановой, В. А. Караковского, Л. И. Новиковой, Н. Е. Щурковой, Е. В. Бондаревской, М. И. Шиловой, А. А. Коростеле-вой, В. С. Шубинского и др.), а также к сочинениям современных православных ученых и педагогов (проф. В. В. Зеньковского, Б. А. Ничипорова, С. С. Куломзиной, В. Парамонова и некоторых других). Существенное влияние на автора оказали работы проф. А. Гусева, прот. И. Базарова, митр. Питирима Нечаева, проф. В. И. Несмелова, русских философов и богословов В. Н. Лосского,  С. Н. Булгакова,  С. Н. Трубецкого, С. Л. Франка, И. А. Ильина, Г. П. Федотова.

На основании анализа прочитанного и собственного педагогического опыта нам удалось прийти к некоторым выводам.

Чтобы воспитать нравственность как «чувство общественности» (К. Д. Ушинский), чтобы верно определить меру любви к ближнему, необходимо выяснить, каково должно быть у человека правильное отношение к Богу и к себе. Известный русский философ В. С. Соловьев выделяет три основные «меры» любви, три чувства, которые характеризуют возможные нравственные отношения человека к себе, к другим людям и к Богу — это чувства стыда, жалости и благоговения[23]. Наиболее важная задача воспитания — это воспитание у ребенка благоговения или «страха Божьего».

Воспитание у ребенка любви к Богу

Благоговение, согласно определению этого слова, означает глубочайшее почтение, уважение. В. Даль характеризует его как «смесь страха и уважения, смирения и покорности». Святые Отцы Церкви говорят о нем как о «радостновидном страхе». Как видно, область значений этого слова очень широка и колеблется в интервале от страха до радости — в зависимости от внутреннего состояния человека. Очень большое внимание уделяют воспитанию этого чувства в христианской педагогике, в советской педагогике оно было подменено воспитанием «уважения к революционным, боевым и трудовым традициям советского народа».

Воспитывать (или «вкоренять», «укоренять») страх Божий — это воспитывать у ребенка чувство зависимости от Бога, включающее и страх наказания, и чувство любви. Не останавливаясь подробно на этом вопросе, который требует глубокого и всестороннего освещения и учета той сложной духовно-нравственной атмосферы, которая окружает современного ребенка, отметим только, что для воспитания этого чувства необходима богобоязненность самих воспитателей, родителей, необходимо постепенное, с учетом возраста, знакомство детей с понятиями «вечности», «смерти», «страшного суда» и «вечных мук» и одновременное воспитание у них ощущения и понимания той огромной, поистине неземной любви, с которой Бог относится к каждому человеку.

Воспитать у ребенка страх Божий — это значит вызвать и «закрепить» у него ощущение «хождения под Богом», ощущение того, что любой человек — не случайность и не песчинка в этом мире, что «над каждым из нас непрерывно бодрствует Тот, для Которого нет случайностей, Кто все доброе в нас поддержит, все неразумное исправит, от всякого зла защитит и без Чьей воли ни один волос не упадет с нашей головы...»[24]

Воспитание у детей чувства «благоговеинства», чувства истинной любви и глубочайшего почтения и уважения, близких к страху огорчить, обидеть, вызвать малейшее недовольство со стороны любимого существа, можно иначе назвать «чувством сыновства», поскольку именно таким образом должны строиться отношения детей и родителей. При направляющей силе этого чувства, этой главной эмоции сердца воспитывается основная «детская» добродетель — послушание. «Дитя должно учиться побеждать свою собственную волю и привыкать к воздержанности, лишениям и самоотвержению», — пишет митрополит Владимир Богоявленский[25].

Впрочем, умение слушаться, подчиняться является важнейшим качеством для человека любого возраста. Согласно святоотеческому учению, послушание ставится выше подвига молитвы и добродетели воздержания (поста). Оно является одной из главных забот христианского воспитания, поскольку беспрекословное и быстрое послушание со стороны детей родителям, учителям, старшим служит залогом их послушания Богу, то есть залогом добра.

Воспитанию этой добродетели большое внимание уделяют практически все христианские педагоги прошлого века, однако особенно большое значение имеет она для наших дней. Распространению духа эгоизма, своеволия способствует не только современная семейная и общественная атмосфера, отличающаяся потерей критериев между «можно» и «нельзя», но и непомерное увеличение педагогов т. н. «гуманистической педагогикой», в которой мерилом системы педагогических (а зачастую не только, педагогических) ценностей объявлен сам ребенок, а целью воспитания и образования провозглашается «удовлетворение всех его потребностей», т. е. воспитание эгоизма и самости. Подобная постановка вопроса может привести и приводит к самым отрицательным результатам, которые будут иметь последствия не только для педагогики, но и для судеб России. Действительно, невозможно представить без этой добродетели ни хорошего семьянина, ни образцового работника, ни законопослушного гражданина своего Отечества.

Необходимо также отметить, что хотя воспитание послушания не было провозглашено задачей советской школы, но оно как бы подразумевалось, поскольку многие ее ценности и ориентиры (а среди них и самые главные — внутренние, духовные) были заимствованы — через культуру и традиции — из опыта школы дореволюционной. И хотя многие основные педагогические понятия были искажены или подменены, влияние этих подмен сказалось не сразу, оно накапливалось десятилетиями, пока не привело к краху общественного сознания[26].

Воспитание у ребенка любви к себе

В вышеуказанной работе В. С. Соловьева говорится о стыде как своеобразном «регуляторе» отношения человека к самому себе. В борьбе духовного начала с телесным, пишет В. С. Соловьев, утверждается нравственное достоинство личности: «мне стыдно подчиняться плотскому влечению, мне стыдно быть как животное, низшая сторона моего существа не должна преобладать во мне»[27].

Чувство стыда является естественным, прирожденным чувством каждого человека, поэтому задача по его воспитанию состоит в том, чтобы не дать ему заглохнуть, а развить и укрепить его. Митрополит Владимир Богоявленский, к педагогическим наставлениям которого мы уже обращались, дает следующие советы воспитателям и родителям[28].

«Предохраняйте детей от всего, что растлевает святое чувство стыдливости». Как ни труден этот совет для исполнения, его необходимо выполнять. Особенно это касается прессы и телевидения, увлечение которым все более приобретает характер болезни. Главный принцип здесь — отбор и строгая дозировка просмотра телепередач. Школе в этом вопросе (так же, как и родителям) необходима твердая и последовательная позиция.

Кроме того, чтобы не разжигать в детях чувственности, необходимо закалять их с самого раннего детства, приучать стойко переносить нужды и скорби, заниматься посильным трудом, предохранять от изнеженности.

Что касается полового воспитания, то, в отличие от мало продуманных современных концепций, св. Отцы советуют как можно больше держать детей в совершенном неведении относительно этого вопроса. На их расспросы следует отвечать осторожно и уклончиво, не открывая им всей истины, но и не прибегая к обману и выдумкам. Относительно места школы в этом вопросе можно заметить, что ей не стоит брать на себя главную роль. Ее надо оставить семье, проводя разъяснительную работу с родителями учащихся.

«Остерегайся, чтобы тебе самому не быть причиною растления детей». К этому совету трудно что-либо добавить.

«Внимательно наблюдайте за поведением детей,. чтобы они не имели никакого повода к соблазну».

Отцы церкви и опытные педагоги настоятельно рекомендуют родителям ни при каких обстоятельствах и ни под каким видом не позволять детям различного пола (если даже они братья и сестры) спать на одной постели. Необходимо также следить за тем, чтобы в руки детей не попадали такие книги, журналы, которые могут осквернить их чувства и воображение. И педагоги, и особенно родители должны следить за кругом общения детей и ограждать своих чад от детей испорченных и грубых.

Последний совет сводится к следующему. «Воспитай в сердцах детей стыдливость и целомудренность из религиозных соображений, а не из каких-либо других». Этот совет связан с воспитанием в детях страха Божия. Память о Божьем вездеприсутствии и всеведении будет лучшим охранителем их невинности, целомудрия, стыдливости.

Понятие стыда охватывает всю область отношений человека к самому себе, поэтому необходимо воспитывать у ребенка воздержание или самоограничение в широком смысле этого слова.

Обратимся опять к советам митрополита Владимира Богоявленского и согласимся с ним, что главный недуг нашего времени — «с каждым годом и днем распространяющаяся страсть к наслаждению[29]. Именно эта страсть порождает недовольных и несчастных, число которых возрастает день ото дня.

Чтобы избежать этого, чтобы научить детей чувствовать себя довольными и счастливыми в любой обстановке, необходимо показать им путь воздержанности, умеренности и самоотвержения.

Правила, предложенные уже известным нам автором, кажутся очень простыми, но как трудны они для выполнения, знает каждый воспитатель.

«Не изнеживайте детей, но всеми мерами укрепляйте их организм». Из практики известно, что в изнеженном, болезненном теле живет как правило, больная душа. Поэтому выполнение режима дня, закаливание, умение безропотно переносить болезни и несчастья — условия Хорошего, крепкого здоровья, причем, не только телесного, но и душевного. Велика здесь роль семьи, но большое значение имеет настрой школы, особенно в начальных классах, когда авторитет учителя для ребенка выше родительского авторитета.

«Приучай детей к трудолюбию и правильной деятельности». Это правило также тесно связано с разумной организацией дня, режимом. У ребенка должны быть, помимо учебы, постоянные, посильные обязанности дома и в школе, причем родители и педагоги должны следить за тем, с каким старанием, прилежанием они выполняются. Приучая детей к трудолюбию, они должны вместе с тем приучать их к аккуратности и порядку. Всему должно быть свое место и свое время.

«Приучай детей с самого младенчества к умеренности в пище и питье». С отходом от христианской культуры постов это правило забыто во многих семьях. Между тем важно не допускать, чтобы дети ели столько, сколько они хотят, чтобы они ели с жадностью и несвоевременно. Следует также оберегать их от лакомств, учить выходить из-за стола прежде, чем они насытятся. Как уже отмечалось, полезно ив физическом, и в духовном отношении соблюдение постов и постных дней.

Таким образом, воспитание у ребенка воздержания и стыдливости как основы правильного отношения к себе предохранит его от чрезмерного развития самолюбия и чувственности, сделает его способным к проявлению бескорыстного, нравственного отношения к другим людям. Воспитание .у него чувства благоговения перед Высшим Началом бытия (или страха Божия) позволит определить тот предел, ту меру благоговейного отношения к другому человеку, которую нельзя переступать, чтобы не обожествить его и не прийти в состояние поклонения твари вместо Творца.

Воспитание у ребенка любви к другим людям

В основе чувства жалости (сострадания, понимания) как главного чувства по отношению к другому человеку, по мнению В. С. Соловьева, лежит правда и справедливость: правда, что другие существа подобны мне, и справедливо, если я отношусь к ним так же, как к себе[30]. Но одно дело — умом признавать другого человека равным себе, другое — научиться понимать, ценить, любить его, научиться относиться к нему нравственно в действительности, в поступках и намерениях.

Воспитать у ребенка правильное отношение к другим людям помогут два правила. Если их соединить воедино, то можно выразить их таким образом: никого не обижай и всем, насколько можешь, помогай. Или несколько иначе: относись к другим так, как хочешь, чтобы они относились к тебе.

Первое правило — «не обижай» (или «не делай другому того, чего не желаешь, чтобы делали тебе») — включает в себя ряд запретов. В христианстве эти запреты основаны на Божественных заповедях и связаны с борьбой с греховными помыслами, состояниями, действиями. Святоотеческое учение о борьбе с грехами включает в себя «уроки» постоянного внимания не только к собственным поступкам, но даже к намерениям, ко всем состояниям ума и сердечным движениям[31].

В данной работе нет возможности даже бегло перечислить все возможные грехи человека против ближнего. Здесь и осуждение, и ябедничество, и зависть, и воровство, и ложь, и лень, и непослушание, и многое-многое другое. Можно только заметить, что к «старым» порокам, характерным для школьного возраста, против которых сознательно не умели бороться ни семья, ни школа, ни сам ученик, в ужасающих размерах прибавились новые: пьянство, наркомания, сквернословие, растление, блуд, превосходящая все границы дозволенного дерзость, бесстыдство. Положение дел в образовании с так называемым «уровнем воспитанности» настолько тревожно, ситуация настолько превосходит все допустимые границы, что ее можно охарактеризовать как запредельную. Очевидно поэтому она не переживается педагогами, родителями, общественностью как нечто вопиющее, ужасное, аномальное, а принимается как данность, как веяние времени и зачастую даже как норма. Такое состояние сознания, когда образ падшего человека объявляется естественным, нормальным, «законным», а зло возводится в ранг нормы, можно назвать чрезвычайным и кризисным, требующим решительных оценок и действий как со стороны педагогической науки, так и со стороны школы, семьи, общественности и государства.

Если первое правило («никого не обижай») можно назвать отрицательным, то второе («всем, насколько можешь, помогай») — положительным. Оно предусматривает воспитание у детей различных добродетелей.

Две эти задачи (борьба со злом, заключенным в самом человеке, и возращение в нем добродетелей) тесно сопряжены друг с другом. «В воспитываемом ребенке, — пишет митрополит Владимир Богоявленский, на авторитетное мнение которого мы уже ссылались, — должно быть искореняемо все дурное и насаждаемо все доброе»[32].

Что имеет в виду христианская педагогика под словами «все доброе»?

В православии разработано обширное учение о добродетелях. Само это понятие является обобщенной характеристикой высоких устойчивых нравственных качеств личности, в нем подчеркивается деятельная форма усвоения добра («добродеять» — делать добро) — в противоположность знанию о добре. По мнению профессора архимандрита Платона Игумнова добродетель подразумевает нравственную доблесть, которая способна восхищать и привлекать всякого человека и вести его к совершенству и богоуподоблению[33].

Вера, надежда, любовь являются главными христианскими добродетелями. Они характеризуют, прежде всего, отношение человека к Богу.

Добродетели, связанные с отношением к ближнему — милосердие, великодушие, терпение, кротость, незлобие, мужество, трудолюбие, простодушие, прямота, простота, братская любовь и др. Для укоренения в характере воспитываемого каждая из этих добродетелей требует усилий, специальных действий со стороны воспитывающих.

Выше уже говорилось о воспитании таких добродетелей, как послушание, воздержание, богобоязненность. Можно привести еще один пример.

Так, для воспитания правдивости (чувства любви к истине и отвращения ко лжи) необходимо следующее.

Относиться к детям с полной откровенностью и искренностью и оказывать им полное доверие. При сомнениях в правдивости их слов в точности убедиться, действительно ли они солгали. Только после этого серьезно и строго, но вместе с тем и с любовью высказать им свое недовольство. Не допускать в детях ни малейшей лжи.

Быть примером детям, показывать в словах и делах любовь к истине, правдивость и нелицемерность. Не обманывать детей. Не терпеть, чтобы детей обманывали другие, ни в каких ситуациях не давать детям ложных обещаний.

Намеренно или ненамеренно самим не вынуждать детей ко лжи. Не смеяться над ложью детей, высказанной в самой остроумной и хитрой форме. Не заставлять их говорить неправду из страха наказания. (Это бывает, когда наказание не соответствует совершенному проступку). Не учить их изворачиваться, лгать, чтобы выпутаться из затруднительного положения. И, наконец, прививать им любовь к правде и истине из любви к Богу, который сам есть Истина, объяснять, что любая ложь является отвратительным грехом, нарушением Божественных заповедей. Лживый человек не остановится даже перед тем, чтобы украсть[34].

Таким образом, кратко мы остановились на том, что воспитание любви к ближнему, нравственного отношения к нему подразумевает определенную систему педагогических воздействий со стороны педагогов и родителей. Эта система, основываясь на понимании личности, данном христианской антропологией, опирается на святоотеческое учение о борьбе с грехами (страстями) и на учение о воспитании добродетелей. При этом первое неразрывно связано со вторым: «насаждение», уход, взращивание всего того доброго, с чем связано понятие «человек», невозможно без соответствующей подготовки почвы, «земли», без освобождения ее от «сорняков» — того дурного, что есть в человеке[35].

Здесь необходимо несколько слов сказать о христианском понимании природы «дурного», согласно которому грех — явление духовное, метафизическое. Корни греха — не в нарушении этической нормы, а в отступлении от вечной Божественной жизни, для которой сотворен человек и к которой он естественно, т. е. по природе своей, призван.

Совершается грех, прежде всего, в таинственной глубине человеческого духа, но последствия его поражают всего человека. Совершенный грех отразится на душевном и на физическом состоянии человека, на его внешности, он скажется на судьбе творящего грех. Грех неизбежно выйдет за пределы его индивидуальной жизни, отяготит злом жизнь всего человечества, а, следовательно, отразится на судьбе всего мира[36].

Следствием онтологической поврежденности человека (первородного греха) явилась неупорядоченность его сил, толкающая человека ко злу. Эта неупорядоченность, по мнению епископа Феофана Затворника, яснее всего проявляется в сфере ума — в своеумии, в сфере воли — в своеволии, в сфере чувств — в самоуслаждении[37]. Задача христианского воспитания — привести эти силы в гармонию.

Проблема гармонизации сил ребенка

Воспитание чувств. Роль искусства и культуры

Первый шаг на пути к гармонии внутренних сил — воспитание чувств. По авторитетному мнению К. Д. Ушинского и ряда других педагогов, именно чувства, а не мысли являются средоточием душевной жизни. От чувств, через воображение, получает душа первую пищу для своего образования, поскольку дети на первых порах живут преимущественно ими. Если в душе взрослого человека имеется определенное содержание (взгляды, убеждения, предрасположения), то дети почти всецело существуют вовне — до тех пор, пока у них не установится внутренняя жизнь. Поэтому особое значение для них имеют впечатления, которые действуют на них непосредственнее и сильнее, чем на взрослых. «Сердце внутренне отпечатлевается по подобию внешних образов», — учит христианский подвижник святой Исаак Сирин.

Очень важно, чтобы первые впечатления ребенок получал от предметов священных. Для христианских семей такими предметами являются иконы, свечи, внутреннее убранство православного храма, весь ход богослужения, куда приносится или приводится ребенок.

Велика также роль искусства, особенно искусства классического, в развитии и воспитании чувств. Искусство учит «мыслить образами», учит ставить себя на место другого человека, учит переживать, сочувствовать, жалеть, прощать — оно учит пониманию и любви к другому человеку, то есть тому, без чего невозможно само понятие нравственного воспитания. Образы и образцы классического искусства безусловно вобрали в себя основные христианские понятия и представления. Знание, воплощенное в образе, обретает черты законченности, переживается и входит в сердце и сознание ребенка, становясь неотъемлемой частью его личности.

Искусство помогает ощутить искренность чувств и правдивость мысли, без чего невозможно развитие самосознания, расширение «объема души»[38].

В настоящее время, в период секуляризации школы, классическое искусство может служить единственным источником содержания образования[39]. Этой проблеме посвящена новая работа Н. Е. Щурковой. Она считает главной задачей воспитания — «вхождение» ребенка в культуру и жизнь «на уровне культуры»[40].

Несомненно обогатит школу более близкое знакомство с пластом духовной, религиозной культуры, образы которой — в отличие от художественных образов — внеэмоциональны и требуют особого искусства постижения[41].

Воспитание ума. Особая роль слова

Говоря о воспитании чувств ребенка, нужно помнить об их неустойчивом характере. Для придания им устойчивости и ясности следует уделять внимание умственному развитию детей. Здесь много места займет работа со словом.

«У детей скоро обнаруживается смышленость, — пишет епископ Феофан. — Она современна умению говорить и растет вместе с усовершением последнего. Поэтому начать образование ума нужно вместе со словом».

Приходится констатировать, что слову и его роли в воспитании и образовании детей уделяется сейчас недостаточно внимания. В результате этого в образовательных учреждениях получило широкое распространение такое явление, как сквернословие. Неблагоговейное отношение к слову, забвение его духовных основ привело к его обесцениванию, десакрализации, что, в свою очередь, явилось причиной ряда тяжелейших кризисов, которые нашли выражение в идеологии, политике, экономике, культуре.

Для педагогического осознания важности этой проблемы большое значение могут иметь работы выдающегося педагога прошлого века В. Я. Стоюнина, который в своих научных трудах доказал, что пренебрежение к слову, неясные образы и несформированные понятия ставят ребенка в неправильные отношения к действительности, существенно влияют на нравственную сторону его жизни и в конечном итоге ведут к грубости нрава[42].

Можно ли серьезно говорить о воспитании и образовании, о роли культуры в жизни ребенка, если многие основополагающие для формирования личности понятия в ее сознании искажены (среди них и такие недавние святыни, как «Родина», «мать», «отец», «патриот», «герой»), другие ей неизвестны («Бог» и диавол», «добро» и «зло», «добродетель» и «грех», «святость», «целомудрие», «послушание» и пр.), а основой бытового общения все в большей степени становится сквернословие?

Между тем, христианская педагогика учит относиться к слову как к величайшей святыне, которая насыщает ум истиной, украшая его и предохраняя от заблуждений.

При воздействии на ум, учит еп. Феофан, следует внушать ребенку здравые понятия и суждения, соответствующие «началам христианским», чтобы младенец с детства строго различал добро и зло, хорошее и дурное[43].

Воспитание воли

Здравому уму и возвышенным чувствам ребенка невозможно будет проявить себя, если при этом не будет воспитана воля. Воля образует стержень характера, она является одним из свойств человеческой психики. Воля проявляется в способности к внутренним и внешним усилиям для осуществления определенных целей, стремлений. А. С. Хомяков характеризует ее как «творческую деятельность разума».

Воспитание воли заключается в ее укреплении. При этом задача воспитателей заключается в том, чтобы научить ребенка ограничивать желания и потребности и постепенно добиваться от него умения подчинять свою волю воле родителей, педагогов, старших. Дети должны учиться повиноваться родителям и взрослым «ради Бога». Здесь уместно еще раз напомнить об абсолютном христианском понимании добра и зла. Добро — то, что согласуется со святой и промыслительной Божьей волей, зло — то, что противоречит ей[44].

Воспитание воли в нужном направлении тем важнее, что, согласно учению святых Отцов, «всякий человек тем более совершенствуется в добродетели, чем тщательнее соображает свою волю, свои пожелания с Божественною волею»[45]. Таким образом, послушание является «добродетелью добродетелей», условием и целью воспитания всех лучших качеств ребенка.

Выше уже говорилось о том, с помощью каких средств можно этого добиться. Следует однако добавить, что родителям и воспитателям необходимо научить ребенка не только умению уклонять свою волю от зла, но и научить «доброделанию», или, выражаясь научным языком, организовать упражнение волевого усилия («гимнастику поведения» по А. С. Макаренко)[46].

Воспитание совести

С воспитанием ума, чувств, воли тесно связано воспитание совести, самого значительного проявления духовности в человеке. Совесть — одно из выражений нравственного самосознания личности, голос нашего внутреннего «я», помогающий человеку отличать, что является добром и что злом, чувствовать и осознавать ответственность за себя. «...Не может быть такого решающего начала, которое было бы выше христианской совести или равно ей», — отмечает проф. П. И. Линицкий[47].

Этимологически слово «совесть» разделяется на две значимые части и означает «совместная весть», «совместное знание». Совесть называют Ангелом-хранителем человека. В христианстве совесть считается действующей силой души, ее центром, проявлением в человеке «голоса Божьего», того естественного нравственного закона, который Бог начертал в сердцах людей.

«...Вопреки нашим помыслам, стремлениям и интересам, — пишет профессор А. Гусев, — мы чувствуем в себе присутствие как бы особой силы, царящей над нашими помыслами, влечениями и хотениями, властно повелевающей нам и угрожающей мучительною карою за пренебрежение к ее требованиям, но в то же время неотделимой от нас»[48].

Именно совесть является основой общечеловеческой нравственности, благодаря ей любой человек, где бы он ни жил и каково бы ни было его происхождение и образование, имеет возможность отличать хорошее от дурного. По состоянию совести определяется нравственность человека: она может быть спокойной, чистой, может быть усыпленной, немощной, может быть мертвой, «сожженной» — это крайне опасное душевное состояние, которое отличается очерствением, окаменением души, оно может довести человека до катастрофы. В этом состоянии он теряет способность осознавать границы дозволенного, перестает чувствовать ответственность за свое поведение и состояние, не руководствуется в своих поступках никакими нравственными нормами, принципами, убеждениями. У него притупляется или теряется «чувство ценности» — мира, человека, Творца[49].

Такое состояние совести приводит к развитию различных пороков, к правонарушениям и преступлениям. Очевидно, что человек без совести и страшен, и глубоко несчастен, хотя внешне он может процветать. Родители и педагоги должны уделять особое внимание воспитанию совести, которое заключается в ее пробуждении, укреплении и просветлении. Конкретные рекомендации по этому вопросу можно найти в недавно вышедшей книге учительницы В. М. Екимен-ковой «Вера исправляет сердца»[50]. В общем плане можно сказать, что придание совести чистоты, ясности, живости, силы связано как с пробуждением сердца, так и с усвоением ребенком правильных понятий, о чем говорилось выше, а также с формированием христианского мировоззрения в целом.

Формирование мировоззрения начинается с пробуждения сознания. Здесь необходимо уяснение соотношения умственного и нравственного. Общее правило, сформулированное И. Г. Песталоцции, заключается в том, что знание не должно опережать нравственного развития ребенка[51]. Сосредоточение педагогами своего внимания почти исключительно на сообщении учащимся знаний, в ущерб возбуждению и развитию в них стремлений и чувствований, по мнению многих ученых, следует считать педагогической ошибкой.

 «В школе слишком много сухой теории и слишком мало непосредственного соприкосновения с окружающей средой жизнью, — пишет А. Дауге, — слишком много слов, объяснений, толкований и слишком мало живой активности и самостоятельности учащихся; много фактических знаний, мало умения самостоятельно разбираться в этих фактах; много рассуждений, мало ясных представлений и сильных чувств»[52].

Как уже отмечалось, для детей (а чем они меньше, тем это сильнее выражается) именно чувства являются преобладающим элементом душевной жизни и естественным способом познания. Поэтому теплая, задушевная атмосфера в семье, эмоционально насыщенная жизнь в школе играют огромную роль в воспитании ребенка, создают предпосылки для развития его интеллекта, служат условием гармонизации его душевных сил — чувств, ума, воли[53].

Неслучайно поэтому такое широкое распространение в наши дни получили учебно-воспитательные комплексы (УВК), объединения школы с внешкольными учреждениями, возникшие более 20 лет назад в селах Белгородской и Курской областей. В них, наряду с общеобразовательными предметами, все дети занимаются музыкой, изобразительным искусством, хореографией. Это дает положительный эффект и сказывается не только на эстетическом развитии детей, но и на их общем развитии, учебных результатах[54].

Роль сердца в духовно-нравственном воспитании и образовании

Развитие эмоциональной и интеллектуальной сфер ребенка в их гармонии, воспитание его воли должно быть подчинено самой первой и важнейшей задаче духовно-нравственного воспитания — воспитанию сердца, воспитанию любви. Как для человеческого организма сердце является одним из центральных органов, принимающим кровь со всего тела, очищающим ее через легкие и рассылающим ее, обновленную, по всему организму для питания и роста, так и для духовного существа человека, его души, сердце является не просто средоточием чувств, переживаний, настроений, а таким центром, проходя через который эти переживания, настроения, чувства изменяются, приобретают определенную «окрашенность», светлеют или, напротив, омрачаются, темнеют — в зависимости от «силы сердца в любви», этого высшего, самого глубокого и напряженного сокровенного человеческого чувства.

Являясь самым сильным из чувств по своему определению, любовь, как внутренний источник света, изнутри освещает и преображает всего человека. Любовь является одной из высших способностей человека, функцией его души, той силой, которая позволяет ему из образа Божия стать Его подобием.

Кроме того, что сердце является «чувствилищем», которое правит всеми чувствами и волей, оно обладает способностью восприятия духовных воздействий. Сердцем человек молится, т. е. говорит с Богом. Прежде всего на сердце воздействует Творец, желая исправить человека. Очевидно, что с воспитанием сердца связано воспитание мотивов к той или иной деятельности.

Именно сердце различает добро и зло, являясь «седалищем» совести. «Человек склонен... к добру и злу, — пишет Э. Фромм. — Когда обе склонности находятся в равновесии, он способен выбирать... Однако если его сердце ожесточилось до такой степени, что его склонности больше не уравновешены, он более не свободен в выборе»[55].

Святоотеческая традиция учит оценивать по состоянию сердца внутреннее состояние человека, что находит подтверждение в большом количестве определений сердечных состояний, имеющихся в русском языке: «доброе, чуткое, отзывчивое, мягкое, теплое, любвеобильное сердце», «золотое сердце», «черствое, холодное, жестокое сердце», «чистое, простое, верное сердце», «с легким сердцем», «сердце болит, ноет, жжет, жалеет, радуется»; «сердце не лежит», «камень на сердце», «сердце сердцу весть подает», «сердце кровью обливается», «отдать свое сердце», «принять близко к сердцу», «с замиранием сердца», «от полноты сердца» и т. д.[56]

Потребность сердца в любви может быть так велика, что это чувство охватывает все существо человека, подчиняет себе его мысли, чувства и желания. Если такое сильное чувство, с трудом управляемое рассудком, направлено на какое-либо занятие или на другого человека, то оно превращается в страсть, необузданное, неразумное влечение, которое доставляет человеку страдания, муки, телесную боль и душевную скорбь.

Характер этого чувства, его крайние проявления, интенсивность и продолжительность, невозможность хоть в какой-то степени управлять им с помощью разума, свидетельствуют о его «сверхчеловеческом», Божественном происхождении. Поэтому задача воспитания заключается в том, чтобы указать сердцу ребенка предмет, достойный его любви.

«Развитие в сердце деятельной любви к Богу и ко всему Божественному, священному, — пишет епископ Феофан Затворник, — главная задача родителей»[57]. «Любовь к Богу, — подхватывает эту мысль прот. И. Базаров, — собственно не есть заповедь, а только указание на естественную потребность неиспорченной природы человека. Дух Божественный, присущий естеству человеческому, естественно стремится к своему первоисточнику и в этом стремлении находит свое блаженство»[58].

Но сердце предназначено не только для чувствований. Вслед за Священным писанием и святыми Отцами Церкви философы и ученые считают его главным органом мысли. «Мы познаем в той мере, в какой любим», — свидетельствует блаженный Августин. «Любовь» («сердце»), — пишет Паскаль, — прокладывает дорогу разуму к вещам и людям».

Об ограниченных возможностях рационального (логического) способа познания действительности, о мозге как об «органе внимания» к жизни, своеобразном «коммутаторе», который «ничего не прибавляет к тому, что получает», пишет французский философ А. Бергсон, отдавая приоритет в постижении жизни интуиции, идущей от сердца[59]. И. П. Павлов своим учением о высшей нервной деятельности опытно подтверждает эту гипотезу, свидетельствуя о том, что в совершеннейшей части мозга, коре головных полушарий, нет места для какого-нибудь центра чувств[60]. Наконец, профессор архимандрит Войно-Ясенецкий на основании анализа Св. Писания и научных фактов приходит к выводу, что именно сердце является органом высших чувств, важнейшим органом познания[61].

Все сказанное свидетельствует о том, что главная задача воспитания — научить сердце любить, дать ему силу и направление, соответствующее главной цели бытия человека. Сердце, зажженное огнем Божественной любви, будет воздействовать на все душевные и физические силы ребенка и устремит их на истинно доброе и прекрасное.

Выше уже говорилось о необходимости воспитания не просто любви, а «меры» любви, «меры» чувств. Любовь как главная эмоция сердца может достигать такого напряжения, что все остальные, низшие чувства оказываются ей подчиненными. «Жизнь в Боге есть низвержение [т. е. умерщвление] чувств, — свидетельствует св. Исаак Сирин. — Когда будет жить сердце, низвергаются [теряют силу] чувства»[62].

Таким образом, говоря о духовно-нравственном воспитании, необходимо, прежде всего, говорить о воспитании сердца, о любви как его цели.

«...Центр тяжести всякого нравственного влияния и воспитания заключается в силе любви», — пишет Св. Патриарх Тихон. На это же указывали многие выдающиеся педагоги прошлого, среди которых И. Г. Песталоцци, К. Д. Ушинский, А. И. Пирогов. Размышления об этом важнейшем вопросе можно найти в трудах ученых и педагогов — наших современников. Особенно необходимо выделить работы В. А. Сухомлинского, который уделял большое внимание воспитанию у детей таких качеств, как любовь, доброта, совесть[63].

За последние годы вновь появились научные исследования, посвященные проблемам воспитания отдельных нравственных качеств, тому или иному аспекту нравственного воспитания, нравственному воспитанию в целом. Можно отметить работы Т. Е. Колупаевой, В. В. Григораш, А. А. Коростелевой, В. И. Новиковой, Г. П. Савкиной, С. А. Смирновой, Н. А. Трофимовой, М. Г. Яновской, И. И. Макаровой, В. Г. Манджиевой, В. Ч. Ревазова, И. К. Шквону, а также монографии, сборники, пособия известных ученых Б. 3. Вульфова, В. А. Караковского, Л. И. Новиковой, Е. В. Бондаревской, Н. Е. Щурковой и др.

Анализ этих исследований, а также сочинений педагогов — «классиков», сопоставление результатов и выводов, представленных в них, с результатами и выводами христианских педагогов и учителей Церкви позволяет дать краткие рекомендации относительно того, каким образом можно «воспитать сердце»[64].

1. Всеми возможными средствами развивать эмоциональную сферу ребенка, его интуицию как первоначальное умение «чувством познавать жизнь».

2. Основное внимание уделять воспитанию чувства любви к Богу, ко всему высокому и святому как основе нравственного воспитания.

3. Поскольку сила и устойчивость того или иного чувства зависят от правильного представления о предмете любви, постепенно формировать у учащихся истинное и полное понятие о Боге и святыни (в широком смысле слова) с учетом уже сложившихся у них представлений.

4. Учить детей адекватному выражению своих чувств, исходя из психологического закона адекватности чувства и его внешнего проявления: свободное выражение чувства возбуждает, усиливает его, а сдержанное проявление чувств, эмоций, переживаний умеряет их.

5. Способность человека ощущать на себе влияние настроения и чувств другого человека, перенимать их накладывает на педагога ответственность за каждый поступок, слово, движение, взгляд. Чтобы стать примером для ребенка, оказывать влияние на его внутренний мир, воспитатель должен проникнуться духом благоговения перед святыней, пониманием и состраданием к людям.

Пример как главное средство воспитания основан на склонности детей к подражанию и их неспособности отделить отвлеченное нравственное понятие от конкретной личности.

6. Воспитывая сердце, необходимо помнить о том, что Дети перенимают от родителей не только интеллектуальные способности, наклонность к той или иной деятельности, но и предрасположенность чувствовать таким же образом, как и родители.

7. Особенно большое значение в нравственном воспитании имеют образы благочестивых людей, поэтому необходимо использовать житийную литературу, обращаться к образам святых, имена которых носят дети с тем, чтобы у них сложился достаточно полный и живой нравственный идеал. «...Жизнь людей богоугодных полна глубокого назидания, — пишет А. Воскресенский, — и, рассматриваемая с различных сторон ее, обнаруживает те сокровища духа и сердца их, которые как бы остаются сокрытыми от равнодушного взора человеческого, не желающего видеть в жизни людей таинственного промысла Божия»[65].

8. Словесные образы, на которых воспитывается ребенок, необходимо по возможности подкреплять другими образами и образцами святости — музыкальными, живописными, архитектурными, драматическими и т. д., целостной системой художественных образов. Усиление за счет этого эмоционального поля приводит к повышению эффективности воспитательного воздействия, позволяет практически осуществить «правильный подбор впечатлений и представлений» (К. Д. Ушинский), необходимых для духовно-нравственного воспитания и образования.

9. Для достижения нужного воспитательного эффекта следует тщательно продумывать выбор воспитательных средств, а также место и время, когда можно ожидать от ребенка наибольшей восприимчивости. Необходимо использовать соответствующие воспитательные ситуации, стремясь не упустить из виду ни одной детали, касающейся поведения ребенка.

«В нравственном мире нет ничего мелкого и незначительного, коль скоро это касается внутренней жизни человека, — отмечает прот. Иоанн Базаров. — Здесь часто нам не столько важны великие подвиги самоотвержения и самопожертвования, сколько добросовестность в исполнении мельчайшего долга»[66].

10. Учитывая, что в нравственной жизни «мера чувств» определяется его постоянством и устойчивостью (а отнюдь не только его напряженностью), необходимо уделять преимущественное внимание поддержанию «огня сердца», воспитанию любви во всех ее проявлениях (через любовь к животным, природе и т. п.).

11. Для «зажигания» и поддержания «всех сил любви» (И. Г. Песталоцции) нужно развивать в детях молитвенность. Молитва ограждает от дурных мыслей, учит собранности и сосредоточенности, наставляет на доброе. «Молитве учат детей так же, как учат говорить», — пишет известный педагог С. Н. Куломзина[67].

Проблема нравственного идеала

Особую роль в нравственном воспитании играет нравственный идеал как совершенное воплощение представлений о человеке. Добрый пример необходим людям всегда и во всяком деле, но особенно необходим он детям для взросления души, поскольку жизнь души возвышается над жизнью плоти. Идеал служит ориентиром для человеческой жизни и поведения, он является той высшей целью, к которой стремятся люди и которая руководит их деятельностью.

Согласно мнению Э. Канта идеал дает разуму, который нуждается в представлении о том, что является полностью совершенным, необходимую образцовую, правильную меру. Таким образом, идеал относится к сфере нравственного сознания. Вместе с тем, он имеет эмоциональную окрашенность и содержит в себе образ наиболее ценного в человеке, его основы, «ядра», души. В качестве категории этики идеал является критерием разделения добра и зла, он заключает в себе абсолютное основание долженствования. Идеал лежит в основании любого этического учения. По определению В. Даля, идеал является первообразом, прообразом, началообразом. Идеальное, совершенное лежит в основании мира.

Идеал наиболее близок миру ребенка, который мыслит не логическими категориями и разумом, а образами и сравнениями. Идеал учит детей подражать избравшим добро, следовать за отвергающими зло. Таким образом, идеал лежит в основе формирования мировоззрения учащихся. «На детскую душу прекрасный поступок действует точно так же, как прекрасное явление природы или произведение искусства потому только, что они прекрасны, что они соответствуют существенным потребностям человеческой души, что в них видимым и ощутительным образом выражаются те идеалы нравственных совершенств, которые созерцает ум при высшем своем развитии и которые стремится уловить воображение в лучшие минуты своей творческой деятельности»,— пишет Е. Леонова[68].

Можно выделить две наиболее существенные педагогические задачи, связанные с нравственным идеалом: необходимо сформировать у детей потребность в идеале; нужно также указать детям образец, достойный подражания.

Что касается первой задачи, то наиболее общие рекомендации сводятся к организации деятельности педагога по «возвышению сердца» ребенка (И. Г. Песталоцци). Об этом уже говорилось достаточно подробно. Здесь можно отметить только опасность возникновения ложных идеалов, которые нанесут вред нормальному духовно-нравственному развитию личности. Увлекая подростка или юношу внешней привлекательностью и необычностью, яркой формой, лжекумиры вносят дисгармонию в его внутренний мир, нарушают складывающуюся в сознании иерархию ценностей, вовлекают сердце, ум и чувства в ложное русло.

Вторая задача также требует умелого и вдумчивого подхода со стороны педагога. Кризис социалистической системы ценностей вызвал негативизм по отношению к прежним идеалам. Очевидно, что полное и безусловное отрицание того, что было, есть только первая реакция, за которой последует более глубокое исследование проблемы[69]. Многие герои, на примерах которых воспитывались советские люди, несли на себе «отпечаток вечности», они формировали такие черты характера, как самоотверженность, патриотизм, мужество, доброту и другие положительные качества. Это же можно сказать и о целом ряде художественных образов, созданных советскими писателями В. Распутиным, В. Астафьевым, Ф. Абрамовым, Ю. Бондаревым, В. Шукшиным, В. Беловым и др. Эти герои также представляют тот или иной оттенок святости.

Велика роль идеала и в формировании общественного сознания. Сопоставление нравственных идеалов учащихся дореволюционной школы и современных старшеклассников позволяет судить о приоритете тех или иных ценностей в обществе, об общей направленности общественного сознания, о состоянии духовно-нравственного воспитания и образования в целом[70].

Безграничный нравственный идеал, в котором в образе совершенной личности соединены все возможные добродетели, предлагает христианство. Богочеловек Иисус Христос стал вечным примером и для ума, и для чувств, и для воли человека. «Его учение, — пишет С. Н. Трубецкой, — было прежде всего Он сам. Его личность была как бы живое Слово Бога, — слово Божие, обращенное к человечеству»[71].

Образ Спасителя настолько велик и одновременно прост, так притягателен, тайна его личности, его жизни и смерти так глубока, его слова и деяния так полны внутренней духовной силы, так мудры и глубоки, что не могут оставить равнодушными никакого человека, тем более ребенка. Сложность вопроса заключается в том, чтобы найти адекватную форму донесения до него этого высочайшего идеала.

Много ценных рекомендаций и замечаний, связанных с формированием идеала, имеется в трудах В. А. Сухомлинского. Проблема нравственного идеала требует отдельного рассмотрения, в целом можно отметить определяющую роль в ее решении духовного облика педагога.

Значение и место педагога в духовно-нравственном воспитании учащихся

О роли и месте педагога в воспитании и образовании писали многие выдающиеся ученые, писатели, богословы. Святитель Феофан Затворник отмечал, что это должно быть «сословие лиц чистейших, богоизбранных и святых», потому что воспитание — дело «самое святое из всех святых дел»[72]. К. Д. Ушинский, подчеркивая роль воспитания в жизни ребенка, требует от воспитателя быть «всесторонне образованным христианином», отдавая ему приоритет по сравнению с «просто» учителем, т. е. человеком, который дает знания, не ставя перед собой воспитательных задач[73]. Писатель и богослов первых веков христианства Климент Александрийский с изумительной точностью вывел образ Божественного Педагога, показав всю возможную высоту и полноту учительского служения[74].

Цель педагога — улучшение детской души, а отнюдь не научение ее. Поэтому ему должно быть свойственно, прежде всего, умение воздействовать на ее расположение и на весь духовный облик воспитанников. Педагог, с одной стороны, призывает исполнить то, что должно, а с другой — назидает, показывая образцы для подражания. Он учит детей, прежде всего, прислушиваться и повиноваться, т. е. поступать правильно. Используя убедительные примеры, педагог укрепляет душу, помогает ей «выздороветь», а затем шаг за шагом он ведет ее к знанию (ведению), полноте Истины.

Важнейшая задача педагога — развить в детях способность различать то, что скрывается в слове, научить их относиться к слову как к святыне. С помощью слова ему важно найти «общий знаменатель» между своими познаниями и понятиями учеников. Еще важнее постоянно помнить, что главное средство воздействия — сам его облик, одинаковый с ребенком настрой души, сердечное влияние и влечение.

«Есть некоторый особенный путь общения души через сердце, — пишет епископ Феофан. — Один дух влияет на другой чувством»[75]. Поэтому педагогу необходимо не только знать учебный материал, еще важнее для него умение показать его ценностную, нравственную значимость, организовать такие ситуации, когда ученики смогли бы в рамках классно-урочной системы «проживать» обучение.

Педагогу существенно необходимо знание истинных начал жизни, особенно в современный период, поскольку школа вынуждена заниматься духовно-нравственным просвещением, воспитанием и образованием детей зачастую без помощи родителей.

Примечания.

Источник:      Вера и Время