19 августа. К воскресному Евангельскому чтению.
По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет.
И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие.
При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии.
Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте.
И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались.
Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь.
Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса.
И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых. (Мф. 17, 1–9)
Святитель Филарет Московский
Путь к созерцанию Фаворской славы не поглощён бездною, не прегражден стеною, не зарос тернием, не забыт, не потерян, но ещё и ныне указуется знающими желающим...
19 августа 2022 г.
Взыде на гору помолитися. И бысть, егда моляшеся, видение лица Его ино;
и одеяние Его бело блистаяся.
И се мужа два с Ним глаголюща, яже беста Моисей и Илия.
Лук. IX. 28–30.
Высокое зрелище на горе Фаворской. Зрелище, подлинно, достойное того, чтобы и видеть оное с восхищением, как видели Апостолы, и воспоминать с торжеством, как мы ныне воспоминаем. Не напрасно и те, которые были свидетелями великих явлений на Синае и Хориве, – не напрасно Моисей и Илия являются на Фаворе. Они увидят здесь более, нежели там. На Синае и Хориве сила и слава Божия открылась человекам сквозь силы видимаго естества: на Фаворе не только Божество является человекам, но и человечество является в Божественной славе. Моисей трепетал на Синае (Евр. XII. 21); Илия жаловался на Хориве (3Цар. XIX. 14): в Апостолах на Фаворе сквозь ужас сияет радость:
«добро есть нам зде быти» (Мф.17:4).
Христиане! вероятно, сердце ваше готово сказать о зрителях Фаворской славы: воистинну добро есть им тамо быти! Счастливы они, что могли там быть! Что-ж, если скажем вам, что путь к созерцанию Фаворской славы не поглощен бездною, не прегражден стеною, не зарос тернием, не забыт, не потерян, но еще и ныне указуется знающими желающим (Не трудно понять, что сие говорится о пути духовном: ибо телесным шествием, конечно, нельзя взойти к видениям духовным и откровениям Божественным). В самом деле, для чего Евангелист, приступая к изображению славнаго Преображения Господня, прежде всего свое и наше внимание обращает на молитву:
«взыде на гору помолитися»?
Для чего еще, как будто не полагаясь на проницание некоторых читателей и слушателей Евангелия и опасаясь, что недовольно поймут важность замеченнаго обстоятельства, он тут же повторяет, что Преображение Господне случилось во время молитвы:
«бысть, егда моляшеся»?
Для чего иначе, если не для того, чтоб указать нам в молитве путь к свету Фаворскому, ключ таин духовных, силу откровений Божественных?
Если Богомудрый Евангелист нашел столь нужным с изображением славы Фаворской соединить мысль о молитве, то конечно не излишне будет и нам, христиане, с воспоминанием славнаго Преображения Господня соединить хотя некое малое размышление о силе и действии молитвы.
Хотя должно уповать, что в сем доме молитвы нет никого, кто бы не имел более или менее познания о силе и действии молитвы, однако, для основательнаго знания, да будет позволено войти о сем предмете в изследование, как бы о неизвестном. Итак, имеет ли какая-нибудь молитва какое-нибудь действие? – Сей вопрос не долго может оставаться неразрешенным. Он разрешается общим смыслом человеческаго рода, ибо все от просвещеннаго чистым светом веры христианина до язычника, омраченнаго грубым суеверием, – все люди признают обязанность молиться, а большая и лучшая часть людей и самым делом исполняют сию обязанность, хотя не одинаковым образом и не с одинаковым успехом; но для чего бы и установлять и совершать молитву, если бы не признавали в ней никакой силы и не ожидали от нея никакого действия? Если кто спросит, как могут и язычники быть свидетелями о силе молитвы, когда они, не имея истиннаго богопочтения, не имеют потому и истинной молитвы, – того мы опять спросим: как же у них и есть какая-нибудь молитва? Как ни старайся изъяснить, какое бы то ни было, несовершенное, явление молитвы, в основание происхождения его всегда должно будет положить силу молитвы. Молятся и язычники, конечно или потому, что оставляемый тварию, но не оставляющий ея, Бог и в их омраченных сердцах оставляет некоторыя искры Своего света, который «просвещает всякаго человека, грядущаго в мир», и котораго «тьма необъемлет» (Иоан. I. 9, 5), который и во плоти возбуждает некое чувство потребности духовной, дает некое предчувствие о возможности ея удовлетворения, и таким образом побуждает взывать к неведомому Богу о неведомой помощи, – или потому, что из самаго блата чувственности, в котором погрязло язычество, иногда возникали некоторыя окриленныя души, которыя, при сознании низости и нечистоты сего состояния, искренним желанием и усилием познать силы духовнаго мира, достигали некотораго причастия их, и потом научали других достигать того же искренним и крепким желанием, то есть, молитвою, – или наконец потому, что еще с тех времен, когда во всем роде человеческом было истинное Богопознание, и следственно во всем роде человеческом известна была сила и действительность истинной молитвы, несмотря на последовавшее повреждение Богопочитания, осталось неизгладимое всеобщее уверение как о необходимости самаго Богопочитания, так и о пользе молитвы, то есть о ея силе и действительности.
К несчастию, есть философия (того рода, который Апостол Павел называет философиею «по стихиам мира, и тщетною лестию») (Кол. II. 8), которая, пренебрегая вообще свидетельство человеческаго рода, думает надежнейшее свидетельство истины дать сама себе. Она учит, что как весь мир связан узами причин и последствий, в которых и свободныя существа более или менее запутаны, то, когда человек молится, – например, о изобилии плодов земных, а сие изобилие зависит от благорастворения воздуха, благорастворение воздуха от действия и воздействия солнца, земли и воды, действие же их от законов мира, однажды Творцом его постановленных и всегда постоянно и необходимо действующих, – он молится или безполезно, или разве только для своего смирения и покорности пред властию и величеством Творца. Заметим, что и сей род мудрования не может отнять у молитвы хотя того действия, что она образует в человеке качество смирения пред Богом, – а это уже не маловажное и спасительное действие. Но сего не довольно. Спросите, если встретите, учеников сего мудрования, что лучше: искусная машина или существо живое, разумное, свободное, и благоустроенное общество таковых существ? Что возвышеннее: художник, который устроил машину и наблюдает за ея движениями, или отец, который родил детей и воспитанием образует их в свое подобие, и царь, который основал царство свободных и управляет ими так, как они хотят быть управляемы, только без нарушения его премудрых и благих намерений? Выбор здесь не труден, и ответа ожидать не нужно. Спросите же их еще: для чего в творении Всесовершеннаго Творца лучше хотят они видеть совершенное произведение, нежели благоустроенное царство премудраго Царя и великий дом Отца Всеблагаго? Почему охотнее представляют себе Бога Художником мира, нежели Царем неба и земли и Отцем духов? Ответа на сие предоставим им искать в своей совести, а для нашего настоящаго разсуждения довольно, что если Бог есть не только Создатель наш, но и Царь и Отец, то нет сомнения, что дети не вотще будут призывать Отца, и Царь не заградит слуха от сынов Царствия. И удивительно ли, если чадолюбивый Отец в удовлетворение добраго, или, по крайней мере, невиннаго желания сына, остановит или переменит движение машины, которую он устроил? Так не удивительно, если Всеблагий Отец небесный, по молитве земнородных чад своих, дает новое, необыкновенное направление природе, управляемой законом необходимости. Сим уподоблением изъясняет действие молитвы сама Истина и само Слово:
«аще вы лукави суще, умеете даяния блага даяти чадом вашим: кольми паче Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Матф. VII. 11).
Некоторые христиане, знающие и творящие дело молитвы более наружно, по обряду, нежели внутренно, по духу, не сомневаясь в неопределенной мысли, что молитва может быть сильна и действительна, недоумевают или совсем ошибаются в приложении сея мысли к самим себе и своей молитве. Молясь многократно, и не видя ощутительных последствий своея молитвы ни в себе, ни окрест себя, вместо того, чтоб усомниться в истине и достоинстве своих молитв, они получают духом лености и самопрельщения вдыхаемую мысль, что молитва сильная и действительная есть, может-быть, особенный дар благодати, предоставленный только для некоторых избранных Божиих и для некоторых только чрезвычайных случаев. Для таковых скажем не обинуясь, что нет человека, котораго молитва не могла бы соделаться сильною, если он того твердо и чистосердечно, с верою и упованием на Бога, возжелает; и нет вещи, в которой бы молитва не могла соделаться действительною, если только предмет молитвы не противен премудрости и благости Божией и благу молящагося. Много сказано: надеемся однако, что не обманем истинных любителей молитвы.
Представьте себе человека, который силою молитвы затворяет и отверзает небо для прекращения и низведения дождя; велит, чтобы горсть муки и немного елея достаточны были для пропитания нескольких человек, на несколько месяцев, и даже, может быть, не на один год, – и сие исполняется; дует на мертваго, – и он воскресает; низводит с небес огнь, дабы он попалил жертву и жертвенник, погруженный в воду. – Что может показаться необыкновеннее сея силы молитвенныя? Но так кажется только для человека, не знающаго силы духовной; а для знающаго сие есть дело подобнаго нам человека. Это не мое мнение, но учение Апостольское. Апостол Иаков, поучая нас «молиться друг за друга», в убеждение к сему говорит, что «много может молитва праведнаго», и сие общее для всех наставление, и убеждающую мысль подтверждает именно примером необыкновеннаго человека, котораго мы теперь изобразили и котораго он называет подобным нам человеком:
«Илиа человек бе подобострастен нам, и молитвою помолися, да не будет дождь; и не одожди по земли лета три и месяц шесть: и паки помолися; и небо дождь даде, и земля прозябе плод свой» (Иак. V. 16–18).
Для чего сказано здесь, что сей чудодействующий Илия был «подобострастен нам»? – Точно для того, чтобы, почитая его необыкновенным человеком, не обленились мы подражать ему и достигать силы в молитве.
Если, несмотря на сие, подражать в молитве Пророку – кажется вам жребием, превышающим вашу посредственность, и высотою недосязаемою; то представьте себя, чем вам угодно, меньшим пророка, представьте себя хотя меньше, нежели христианами, хотя только язычниками: и в сем случае, я утверждаю, что молитва ваша может быть сильна и действительна. Она может – чего больше? – может и из язычников соделать вас истинными христианами; может ввести вас в истинное Богопознание и Богопочтение, хотя бы оно и неизвестно вам было, и, если не будет близко человека, который бы мог руководствовать вас к тому, она отверзет небо и низведет вам оттоле Ангела, который наставит вас. Но не мечтаю ли я, увлекаемый желанием возбудить вас к молитве сильной и действительной? Нет, братия и смолитвенники, я все говорю о том, что действительно уже было, а потому и опять быть может, и о чем свидетельствуют наши священныя книги. Известный из книги Деяний Апостольских (X) Корнилий, сотник Римскаго войска, был язычник; не известно, знал ли он «единаго Бога» (Ин.17:3), а то верно, что не знал, «Егоже послал есть» Бог, «Иисуса Христа» (Ин.17:3); но он творил столько добра, сколько разумел, боялся и непрестанно призывал Бога, хотя и неведомаго:
«благоговеин и бояйся Бога со всем домом своим, творяй милостыни многи людем, и моляйся Богу всегда» (Деян. 10:2).
И что же сделала постоянная молитва язычника? Она точно преклонила к нему Небеса, и низвела в помощь ему вышния, даже Божественныя, силы. Среди самой молитвы является ему Ангел. «Корнилие», говорит он, «услышана бысть молитва твоя» (Деян. 10:31), и потом научает его призвать Апостола Петра. Когда же призванный Апостол проповедал ему Иисуса Христа, Дух Святый, еще прежде совершения крещения, излиялся на Корнилия.
Изыскивайте, если хотите, изобретайте в мыслях ваших вещь, которая казалась бы недоступною силе молитвы – не отчаяваемся при свете слова Божия показать вам, что она доступна и достижима, хотя бы даже казалась невозможною. Вообразите, например, целый народ тяжким преступлением раздраживший Бога; присовокупите, что Бог уже изъявляет праведную волю Свою погубить сей народ, и что в сии ужасныя минуты остается один только человек на свете, который может принести молитву за сей, почти уже поглощаемый адом, народ. Не кажется ли вам, что уже невозможно спасти народ сей? Опыт Моисея показал, что и сие возможно. Народ Израильский, непосредственно после славнаго Богоявления и законоположения Синайскаго, вдруг впадает в идолопоклонство. Моисей предстоит Богу на горе. Выслушайте и уразумейте, какия дивныя слова в сие время изглаголал Господь Моисею:
«и ныне остави Мя, и возъярився гневом на ня, потреблю их» (Исх. XXXII. 10).
О, Господи Боже духов и всякия плоти! неужели сей раб Твой, который только Твоею силою силен, может воспрепятствовать исполнению воли Твоей? Оставь Меня, глаголет, Я хощу явить праведный гнев Мой, хощу погубить сей народ; но ты меня удерживаешь.
«Остави Мя, и возъярився гневом на ня, потреблю их».
Что же еще? Молитвенник и тогда не оставляет Бога, но усугубляет молитву, и гнев непобедимаго Всемогущаго уступает силе молитвы бреннаго человека.
«И умилостивися Господь о зле, еже рече сотворити людем своим» (Исх. 32:14).
Измеряйте здесь, если можете, чудесную силу молитвы, и найдите после сего, чего бы не могла она совершить во спасение!
Дабы усмотреть еще, с какою удобностию ключ молитвы отверзает духовныя и Божественныя сокровища, воззрим паки к Фавору, к которому и старались мы приближиться настоящими размышлениями. Всмотримся еще раз прилежно в изображение Преображения Господня у Евангелиста: «взыде на гору помолитися. И бысть, егда моляшеся, видение лица Его ино» (Лк.9:28–29), и проч. Если смеем мы по сим чертам угадывать сердечную тайну Божественнаго Иисуса: кажется, на пути к Фавору в прямом и непосредственном намерении Его было не преображение, но просто молитва:
«взыде на гору помолитися».
Кажется, и на самой горе, в самыя минуты преображения, собственною целию действия Его была только молитва:
«бысть егда моляшеся».
Размышляющему не покажется невероятною и та догадка, что предметом сея молитвы Спасителевой долженствовало быть приготовление Себя и учеников к приближающемуся Своему страданию и крестной смерти, о чем Он не задолго пред сим открылся ученикам (Лук. IX. 22), и о чем в самое время Преображения беседовали с Ним Моисей и Илия (Лк. 9:31). Как же среди молитвы о страдании открылась слава? – Как самородный, так сказать, цвет и плод обильной живою силою молитвы. Дух молитвы, сливаясь с Духом Божиим, исполнил светом душу Иисусову; преизбыток сего света, не удерживаясь в душе, пролиялся на тело – и просиял в лице; не вмещаясь и здесь, осиял и преобразил самую одежду; расширяясь еще далее, объял души Апостолов – и отразился в восклицании Петровом: «добро есть нам зде быти» (Мф.17:4); прошел в область внутренняго мира – и привлек оттоле Моисея и Илию; достиг самых недр Отца Небеснаго – и подвигнул любовь Его к торжественному свидетельству о возлюбленном:
«Сей есть Сын Мой возлюбленный» (Мф.17:5).
О, чудо молитвы, единым действием объемлющей небо, и землю, и самое Божество! – Да не скажет кто, что сей пример молитвы до нас не относится, как дело Богочеловека. Он относится, и до нас, христиане; ибо в нас тоже, хотя не в том же степени, должно совершаться, что и во Христе. «Сие да мудрствуется в вас», учит Апостол, «еже и во Христе Иисусе» (Фил. II. 5).
Время наконец спросить: отчего же столь многия молитвы остаются без действия, если всякая молитва может быть столь сильна и действительна? Ибо для сего наипаче вопроса сказано всё, что доселе сказано. Отличим здесь один случай, когда молитва кажется не исполненною, между тем как она исполняется неожиданным и высшим образом. Так, Павел «трикраты молил Господа», да отступит от него «пакостник плоти», но Бог ему ответствовал:
«довлеет ти благодать Моя; сила бо Моя в немощи совершается» (2 Кор. XII. 8–9).
Не прекращено искушение, но еще более дивная дарована победа над продолжающимся искушением. Если исключить подобные сему случаи, то все безуспешныя молитвы объясняются кратким изречением Апостольским:
«желаете, и не имате, зане не просите; просите и не приемлете, зане зле просите, да в сластех ваших иждивете» (Иак. IV. 2–3).
Наши молитвы безплодны или потому, что это не суть прошения прилежныя и неотступныя, которыя бы исходили из глубины души, и в которых бы вся душа изливалась, но только желания слабыя, которыя мы изрекаем без возбуждения духа, и думаем, что они сами собою должны исполниться; или потому, что прошения наши не чисты и злы, что мы просим вреднаго, а не полезнаго для души нашей, или просим не во славу Божию, но для удовлетворения наших хотений плотских и самолюбивых.
Молись, христианин, молитвою крепкою, от всея силы души твоея, молитвою прилежною и неотступною, молитвою благою и чистою, а если сего не обретаешь в себе, молись о самой молитве, и ты молитвою сперва приобретешь молитву истинную и действительную, потом сия все победит с тобою, и всё тебе приобрящет, возведет тебя на Фавор, или в тебе откроет Фавор; низведет небо в душу твою, и душу твою вознесет на Небо. Аминь.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский
Слово в день Преображения Господня
Преобразися пред ними (Иисус): и npocвeтися лице Его яко солнце, ризы же Его быша белы яко свет. (Мф. 17, 2)
Ныне мы воспоминаем и празднуем славное Преображение пречистыя плоти Господа нашего Иисуса Христа. Преображение это было при трех земных свидетелях — апостолах Петре, Иакове и Иоанне. Иисус Христос, по обычаю, взошел на гору помолиться, как человек, Отцу Небесному. В то время как Он молился, Божество Его вдруг просияло через тело Его: лицо Его сделалось светло, как солнце, а одежды Его от внутреннего света Божества и от света тела стали белы, как свет, так белы, что никакой белильщик не в состоянии так убелить их. Явились Моисей и Илия, древние великие пророки; они говорили с Господом. О чем же они говорили? Говорили о страданиях, которые Спаситель рода человеческого имел претерпеть ради спасения нашего в Иерусалиме.
Глаголаста же исход Его, егоже хотяше скончати во Иерусалиме (Лк. 9, 31).
Апостол Петр, увидев в такой славе Господа и пророков, сказал Господу:
Господи! Добро есть нам зде быти; если хочешь, мы сделаем здесь три сени (палатки): одну Тебе, одну Моисею и одну Илии.
Еще он говорил, как светлый облак осенил их, и вот из облака слышится голос:
Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих: Того послушайте (Мф. 17, 5).
Глас был от Бога Отца. Услышав Божественный глас, ученики Господни пали ниц и сильно убоялись. Господь подошел к ним, коснулся их и сказал:
Встаньте и не бойтесь.
Они возвели взор свой — не было уже никого, кроме Иисуса Христа. Когда стали сходить с горы, Господь сказал им, чтобы они никому не говорили о видении дотоле, пока Он воскреснет из мертвых.
Итак, воображайте себе, возлюбленные братья, прославленный вид пречистой плоти Господней, подобно солнцу просиявшей на Фаворе, и наслаждайтесь дольше, дольше этим небесным зрелищем; воображая его, торжествуйте духом своим и радуйтесь — это наш человеческий лик просиял в такой славе, в теснейшем единении его с существом Самого Бога Слова. Торжествуйте и радуйтесь в той надежде, что, если вы будете послушны в этой привременной жизни Господу своему, последуете Его божественным заповедям, то Он преобразит некогда такой же славой и ваши тела так, что они сообразны будут славному телу Его; в этом уверяет и Сам Господь, когда говорит, что праведники просветятся, как солнце, в царстве Отца Небесного (Мф. 13, 43), и святой апостол Павел, который говорит, что Господь преобразит смиренное тело наше так, что оно будет сообразно славному телу Его (Флп. 3, 21).
Но для чего Господь преобразился во славе на горе Фаворской, и только пред тремя учениками Своими?
Братья! Господу Иисусу Христу надо было пострадать за нас и быть до того поруганным и уничиженным, что, если бы ученики Его прежде страданий Его не были утверждены разными знамениями или чудесами в вере в Него как Сына Божия, они могли бы соблазниться касательно Его лица, отпасть от Него и рассыпаться — каждый в свою сторону. Надобно было каким-либо поразительным чудом уверить их, что Он есть воистину Отчее сияние, Свет от Света, Сын Божий, волей грядущий страдать за нас. Таким чудом, между прочим, Господь избрал преображение тела Своего на горе, и вот лицо Его просветилось, как солнце, а одежды возблистали, как свет, и Сам Бог Отец глаголал из облака:
Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих: Того слушайте (Мф. 17, 5).
И так ученики Христовы преображением Господа были заблаговременно приготовлены к тому, чтобы не соблазняться страданиями и смертью своего возлюбленного Учителя и Господа.
Что же касается того, почему Господь преобразился только пред тремя учениками, то это по той причине, что по закону достаточно было трех свидетелей для удостоверения во всякой истине.
Братья! Господь всем Своим последователям завещал также скорби и страдания в этом мире.
В мире скорбни будете, — говорил Он ученикам Своим пред Своими страданиями (Ин. 16, 33), — иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет (Мф. 16, 24).
Итак, терпите безропотно все посылаемые вам Богом скорби. Но не страшитесь страдания и скорби, ибо они приведут вас к вечным радостям на небесах; подобно тому как и Господь после страданий и крестной смерти Своей и Воскресения Своего вошел в вечную радость Царствия Небесного и по человечеству Своему. Как злато в горниле очищается и просветляется, так и душа человеческая в горниле скорби и страдания также очищается и просветляется. И вот отчего Господь оставил в удел Своим последователям в этом мире прелюбодейном и грешном многоразличные скорби: они служат великим благом для самих страдальцев и задатком их будущего вечного блаженства.
Печаль ваша в радость будет,
— говорит Господь (Ин. 16, 20).
Кто из святых, начиная с Самой преблагословенной Матери Господа нашего Иисуса Христа до последнего праведника, не скорбел в этой жизни и скорбию не вошел в Царство Небесное? Никто. Все многими скорбями вошли в царство славы. Итак, скорби духовные преобразуют нас, очищают и просветляют наши души. И вот еще почему Господь, грядущий на вольную страсть нашего ради спасения, преобразился во славе: Он хотел показать всем Своим последователям, имевшим страдать за Него, что их страдания приведут их к небесной славе, что они просветятся сами как солнце в царстве Отца Небесного (Мф. 13, 43).
К чему еще обязывает всех и каждого из нас праздник Преображения Господня? Он обязывает всех нас преображаться внутренне.
Нет надобности говорить о том, как необходимо каждому преобразовать, изменить себя к лучшему, только посмотри беспристрастно каждый в свое сердце, посмотри на свои помыслы, желания, намерения, предприятия, слова и дела — и тотчас явно будет, как необходимо немедленно приступить к преобразованию своего сердца. Чем исполнены наши сердца почти каждый день и час? Ведающий все тайны сердец человеческих Господь Иисус Христос говорит, что от сердца человеческаго исходят помышления злая, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, татьбы, лихоимства, обиды, лукавствия, лесть, студодеяния, око лукаво, хула, гордыня, безумство (Мк. 7, 21-22). Да и всякий из нас, внимательный к себе, не может не сознаться, что его сердце почти постоянно порождает мерзости греховные: маловерие, сомнения, самолюбие, хладность к Богу и ближнему, злобу, осуждение, злорадство и зложелательство, зависть, гордость, высокомерие, непослушание, ложный стыд, презорство, пристрастие к земной жизни и ненасытную алчность к земным благам, нередко соединенную с обидой для ближнего (именно алчность к деньгам, к яствам и напиткам, особенно к вину и к многоразличным сластям, также к срамным делам, пристрастие к нарядам и блестящим украшениям), леность, особенно в важном деле спасения, и праздность со всеми праздными занятиями, как-то: картами, табакокурением, пляской и чтением книг, наполненных празднословием, устное празднословие и сквернословие и пр. Доселе едва не всякий из нас очень, очень мало, а иной и вовсе не мудрствовал о горнем, а мудрствовал все о земном и имел в себе не дух Христов, а дух мира сего, пекся о теле и презирал душевные потребности: дорого ценил земное, тленное и пренебрегал небесным и вечным, исполнен был самолюбия и мало, мало имел боголюбия и братолюбия. Кто же после этого станет отвергать, что всякому из нас необходимо немедленно приступить к преобразованию своего сердца и своей жизни, которые были доселе противны Евангелию?
Итак, братья и сестры, во славу преобразившегося на Фаворе Господа, призвав в помощь благодать Его, приступим с сегодняшнего же дня к преобразованию своих сердечных расположений и своей суетной жизни. Да не устрашает никого трудность этого преобразования. Благодать Божия всесильна — будем неотступно просить ее у Бога; скажем:
«Господи! Без Тебя мы не можем творити ничесоже (Ин. 15, 5); Сам исправь стопы наши к деланию заповедей Твоих».
Не забудем, что Царствие Небесное усилиями приобретается, и только употребляющие усилие искатели приобретают его, но словам Самого Господа (Мф. 11, 12). Маловер пусть трудится над приобретением веры, читая усердно слово Божие и жития святых; хладный в любви к Богу и ближнему да просит у Бога любви, ибо всяк дар совершен, тем более совершеннейший дар любви свыше есть, сходяй от Отца светов (Иак. 1, 17), и пусть упражняется в любви; гордец и высокомерный да отложит гордость и высокомерие свое и всем сердцем да прилежит смирению; злой и презорливый да отложит злобу и презорство свое и да взирает на всех и каждого с почтением и любовью; завистливый да оставит зависть свою; скупой — скупость свою; ленивый и нерадивый — леность и нерадение свое; праздный — праздные занятия свои; сребролюбивый — сребролюбие свое; пьяница — пьянство; чревоугодник — чревоугодие свое; тат — татьбу свою; любодей — любодеяние свое; суетный — суетность, всякий — всякое зло.
Когда будем вести себя таким образом, тогда достойно, как истинные последователи Христовы, будем праздновать праздник Преображения Христова. Тогда, преобразившись и просветившись душевно на земле, мы просветимся яко солнце в царствии Отца Небесного (Мф. 13, 43). Аминь.
Митрополит Сурожский Антоний
Слово на Преображение Господне 19 августа 1967 года
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Два раза пришлось человеку вступить в славу Божию и изнутри этой славы почерпнуть новое ведение о Живом Боге.
Первый раз рассказывает нам Библия о том, как Моисей поднимался на гору Синайскую с тем, чтобы получить от Бога заповеди вечной жизни (Исх 24:16-18), которые должны были приготовить человечество к встрече и принятию Христа. Люди, оставшиеся у подножия горы, чуждые по своей греховности и неоткрытости своих сердец тайне встречи с Богом, взирая на гору, видели ее окруженную темным облаком, бурей, громами и молниями, и Моисей в страхе и трепете, но с непоколебимой верой поднимался на эту гору для того, чтобы там встретить Живого Бога и от Живого Бога получить животворящие слова. И поднявшись на вершину горы, Моисей вступил в это темное, непроницаемое облако, и изнутри как бы, вошедши в него, был осиян светом, ибо это облако, темное и непроницаемое для внешнего взора, — это свет невечерний, свет нетварный Божественной жизни. И только способные вступить в него верой, поклонением, открытостью души могут из тьмы перейти к свету.
То же случилось и с апостолами в таинственный день Преображения. Христос избрал трех, которые являются в Евангелии как бы образами совершенной, твердой веры, чуткой любви и праведности – Петра, Иоанна и Иакова. И Христос, взяв их с Собой, стал молиться.
Отцы Церкви нам говорят, что Божественная благодать, которая пожаром обдает дух человеческий в молитве и в чистоте жизни, постепенно, когда эта жизнь растет и расцветает под ее действием, проникает всё человеческое естество, наполняет собой человеческую душу и, переливаясь через край, исполняет, наполняет собой и тело. И вот Христос в молитве засиял тем же Божественным нетварным светом, каким был когда-то обдан Моисей. Этот свет принадлежал Ему всегда. Христос преобразился не в том смысле, что Сам стал иным, но ученики Его, верой, и любовью, и чистотой жизни, и открытостью душ своих последовавшие за Ним, оказались способны в какой-то мере, подобно Моисею, увидеть нетварный Божественный свет. И этот свет, который зажигается Божественной благодатью не только во Христе Иисусе, Живом, истинном Боге, но и во всяком человеке, приобщающемся благодатной жизни, не остается только в человеке, он расцветает и сияет вокруг.
Есть древнерусская икона работы Феофана Грека. Там мы видим, как этот свет, как бы изливаясь из Христа, касается всего вокруг, не только апостолов, которых он озаряет, но всего, всего, что вокруг есть, — и всё, к чему прикасается этот свет, начинает сиять ответным светом, потому что все, что Богом сотворено, способно жить, и трепетать, и сиять Божеством. Бог не создал нас — людей и все прочие твари — для того, чтобы мы были предметами в Его Царстве, Он создал нас для того, чтобы и мы сияли от прикосновения вечной Божественной жизни. Но для того чтобы это случилось с нами, мы, как апостолы, как Моисей и как вся тварь, непричастная ко греху, должны открыться Богу, и тогда в нас тоже в славе откроется Бог, воссияет и нас прославит и спасет. Аминь.
19 августа 1967 г.
Протоиерей Александр Шаргунов
Проповедь на Всенощном бденим 18 августа 2002 года
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Преображение Господне – это праздник освящения жизни. Без горы Фаворской невозможно понять христианства, всей новизны Евангелия, всей красоты, всей неувядающей юности его. Все заповеди, которые поистине таинственны, вся любовь - здесь. Тайна христианства в том, чтобы всё приобретало измерение безконечности. И в крестной отдаче себя. Мы не можем никогда по-настоящему приблизиться к Богу, пока не увидим безконечность тьмы, отделяющую нас от Него. Какое чудо любви к человеку - в Сыне Человеческом, Который поистине есть Сын Божий, к какому общению любви и света призваны мы! Каждый из нас, став сыном человеческим во Христе, должен научиться так воспринимать всех людей и становиться подлинно сыном Божиим. Вот что дается нам Богом, вот что предлагает Он нам. И вот, что Он ждет от нас.
Христос совершает Свое служение в смирении и уничижении. И посреди этого мы видим откровение Его славы. Он избирает для Своего Преображения гору, уединенное место, научая нас, что уединение способствует нашему общению с Богом. Кто стремится к небу, должен часто уединяться. И он не будет одинок, даже когда будет один, ибо Бог будет с ним. Те, кто ищут Бога, должны не только уединяться, но и восходить, - «горе иметь сердца и искать вышнего».
Господь берет с Собой Петра, Иакова и Иоанна – лучших Своих учеников. Они будут свидетелями страданий Его в Гефсимании, и Он уготовляет их к этому. Господь дает нам благодать в этом мире, чтобы подготовить нас к нашим страданиям с Ним.
А страданиями приготовить к пребыванию с Ним в вечной славе. Он преобразился пред ними. Состав Его тела остался таким же - Он не превратился в дух. Но Его тело, которое являлось в немощи и безчестии, теперь явилось в силе и славе. В Преображении Он открыл Своим ученикам отблеск Своей славы, от которой Его вид не мог не измениться. Его лицо просияло как солнце, когда оно является в силе полуденных лучей. И сияние его было особенно ярким, потому что оно просияло внезапно как солнце из-за темной тучи. Крест и нимб со словами «от начала Сущий» – то, что на наших иконах окружает Его лик. Его одежды были белы как свет. Сияние лица Моисея было столь слабым по сравнению с Христовым, что покрывало могло легко его сокрыть (Исх. 34, 29-35). Но слава тела Христова была такова, что одежды просветились ею.
«Одеяйся светом яко ризою»,
– поет святая Церковь перед Его Крестом.
И явились Моисей и Илия, говоря с Ним об исходе Его. В них - закон и пророки, которые чтили Христа и свидетельствовали о Нем. Христос имеет общение со святыми праведниками. Ученики Христовы видели их и слышали их беседующими со Христом. И они узнали, что это Моисей и Илия. Прославленные святые узнают друг друга в небесах. Мы узнаем всех святых, всех людей, когда-либо живших в Господе, тех, кого никогда не знали и знать не могли, если сподобимся достигнуть славы Его. И мы видим, какая великая радость для учеников - видение Христовой славы. Петр, как обычно, говорит за всех:
«Господи, хорошо нам здесь быть!»
Он выражает чувства всех учеников. Он не говорит «хорошо мне», а «хорошо нам». Он говорит так со Христом. Душа, любящая Христа и любящая быть с Ним, идет ко Христу и говорит Ему так:
«Господи, хорошо нам здесь быть!»
Это путь всех святых. Хорошо быть там, где Христос. Хорошо быть в уединении со Христом. Хорошо быть в подлинном общении со всеми страждущими – там, где откроется на Страшном Суде слава Господня.
И он говорит:
«Построим три кущи».
Как во многих других случаях у него здесь больше ревности, чем рассудительности. У него была ревность всегда иметь общение с небом. И всякий, кто верою по дару Христа созерцает красоту Господню в Его доме, не может не желать быть во все дни своей жизни там. Хорошо, если во время Богослужений мы сознаем, что мы уже дома, а не то, что зашли на час в этот храм. И все же в своей ревности он обнаружил немощь и неразумие. Зачем Моисею и Илии земные кущи? Он не знает, что говорит от радости. Но самое главное – Христос говорил недавно с учениками о Своих страданиях. Петр не помнит об этом или снова хочет воспрепятствовать этому, желая построить кущи на горе славы, где нет страданий. Есть искушение достигнуть славы Божией без креста. Мы никогда так не заблуждаемся, как если ищем достигнуть неба здесь на земле. Оно даётся нам, чтобы мы не задерживались здесь, а устремлялись к нему. Не для странников и пришельцев - строить зде пребывающий град. Впрочем, Петр, уже вразумленный недавним уроком Господа, говорит:
«Если хочешь, устроим здесь три кущи».
Господь ничего не отвечает ему, но исчезновение славы небесной будет ему ответом.
Остановимся на великом свидетельстве, которое дает Бог Отец Господу Иисусу Христу. Облако в Ветхом Завете – видимый знак Божественного присутствия. В облаке – кивот Завета и храм. А где Христос в Своей славе, там – храм, и там – присутствие Божие. В этот час Фаворская гора соткана из света и любви Пресвятой Троицы. Не было ни грома, ни молний, как это было, когда был дан закон Моисею, но только Отчий глас из облака. Только голос:
«Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Того послушайте».
Тот же голос был при Крещении. Моисей и Илия были великие люди, но они были только слуги Божии, а Христос – Сын Божий, и в Нем – Божие благоволение. Повторение того же голоса после Крещения означает, что дело спасения надёжно. Когда Бог говорит однажды и дважды, не должно быть никаких сомнений, что дело устоит. Повторение того же голоса - потому что Христос входит в Свои страдания, и надо вооружить учеников против соблазна Креста. И когда страдания начинают возрастать, утешения даются обильнее.
«Того послушайте»,
- говорит Бог Отец.
Сын Человеческий - в сиянии славы, потому что Он был послушен до смерти на Кресте. Только тот, кто слушает Его и слушается Его, достигнет славы Божией. Ибо через Него Бог говорил нам в последние дни. Христос явился во славе. И чем больше мы желаем Христовой славы, тем больше должны мы слушать Христа.
Преображение – сияние любви. Любовь сильнее смерти. Христос вводит нас в сокровенную жизнь Отца и Сына и Святого Духа, в Свою вечную любовь. Вера – безконечность. До красоты Преображения. До отдачи Христом жизни за нас, до смерти крестной. Его Крест, Его страдания - ради того, чтобы человек вошел в Царство Небесное, где красота Преображения. Величие человека - в кресте, в страданиях, в смерти и в любви. В смерти, где он должен заново родиться. Если Бог будет увиден нами в свете и пережит в любви, мы не будем там, где мы сегодня. Речь идет о том, чтобы победить смерть. Как бы внешне ни была тускла и мрачна наша жизнь, она будет только переходом от тьмы к свету, Пасхою. Аминь.
Протоиерей Александр Шаргунов. Преображение Господне. Проповеди в храме. СТСЛ, 2004 г. Всенощное бдение 18 августа 2002 года.
