Чурочкин Александр Кандидат богословия Краевед, архивариус Глинской пустыни Публикации этого автора

Святыни и святые

«В Глинской всё дышит святостью»

О том, как происходит возрождение монастыря, Александра Драчева беседует с протоиереем Александром Чурочкиным – кандидатом богословия, краеведом и архивариусом Глинской пустыни.

Глинская пустынь в начале ХХ века была заштатным монастырем, который находился в лесной глуши, но слава о нем простиралась не только на всю Российскую империю, но и далеко за ее пределы. Главной особенностью насельников было внутреннее духовное делание, которое впоследствии было названо «феноменом старчества». После революции обитель была закрыта и все ее храмы разрушены. Сейчас территория напоминает большую стройку. Даже паломническая гостиница временно размещена в строительных вагончиках. Однако, несмотря на внешнюю неблагоустроенность, здесь все-таки чувствуется особый, неповторимый дух, который привлекает сюда почитателей Глинских подвижников (в обители находятся мощи десяти прославленных старцев).
 

– Отец Александр, как давно вы занимаетесь историей этой обители?

Несколько лет я был штатным священником Глинской пустыни. Тогда здесь не было ни ограды, ничего – только группа зданий посреди леса. Сейчас, конечно, монастырь уже немножко обретает черты. Пока что здесь жизнь только налаживается, и владыка Антоний с братией пытаются возродить афонский устав, как это было до революции. Постепенно осваивают территорию, обзаводятся хозяйством, чтобы как-то себя содержать, ведь на стройку нужно много средств.

У Глинской пустыни имелись землевладения, хутора. Я, например, встречал в документах запись о том, что была построена домовая церковь при хуторе Негровском. А что это за хутор – пока нигде не можем найти. Подворье было в Глухове, в Путивле – с мельницами, с храмом. Монастырь был очень богатый.

Земля здесь песчаная, поэтому название «Глинская пустынь» происходит совсем не потому, что горшечники добывали тут глину, как написано в некоторых книгах. Глины здесь нет, здесь песок. А название идет от имени одного древнего княжеского рода, из которого вышла Елена Глинская – мать Иоанна Грозного. Их родоначальник – татарский мурза. Он принял христианство и в крещении стал Александром. Поступил на службу к литовскому князю и получил в удел местечко Глинск. Там был ручей Глиняк (сейчас село Роменского района Сумской области). Отсюда у них фамилия Глинские. Это приблизительно в 100 километрах отсюда.

Так вот эти князья были наместниками Путивля, и здесь у них было бортное ухожье Глинское, в котором один из бортников-пчеловодов обрел икону Рождества Божией Матери Пустынно-Глинскую. Ее так и стали называть – по месту этого урочища.

– Как возрождалась Глинская пустынь? Это было епархиальное решение?

– Когда пустынь закрывалась в 1922 году, эти места еще относились к Курской губернии. Вновь открылась она в 1942-м при оккупации немцами. Тогда это была уже Сумская епархия. В 1994 году это место было на территории новообразованной Конотопской епархии, которая подняла вопрос о возвращении Церкви двух монастырей – Петропавловского и Глинской пустыни. В обеих обителях тогда размещались интернаты для душевнобольных женщин. В ответ было предложено выбрать одну из них. Епархиальный совет выбрал Глинскую пустынь. Всех подопечных перевели в Петропавловский монастырь, и с 1994 по 1997 год Глинская пустынь находилась в ведении Конотопской епархии, а затем стала ставропигиальной.

– Как возникло решение о ставропигии?

– В селе Новая Слобода, в котором я сейчас служу, в свое время жил мальчик по имени Ваня Гудимов. Летом 7 июля 1942 года он на лугу пас коров. И пока его не было дома, село сожгли, а его родителей убили. Это была страшная трагедия: в Новой Слободе мадьяры-каратели за два часа вырезали 586 мирных жителей – стариков, женщин, детей. Не щадили никого. Этот Ваня остался сиротой. У него была тетушка – монахиня. Она его привела в Глинскую пустынь, где впоследствии он был пострижен в монашество с именем Леонтий. Затем его отправили учиться в Одесскую семинарию. Позже он закончил Московскую духовную академию, стал митрополитом. В свое время он возглавлял Крымскую, Херсонскую, Харьковскую и даже Берлинскую кафедры. Митрополит Леонтий был очень дружен с митрополитом (тогда епископом Черниговским) Владимиром, который впоследствии стал Предстоятелем Украинской Церкви. Он напишет потом, что «был дорогой моему сердцу владыка Леонтий. Мы встречались и вместе приезжали в закрытую Глинскую пустынь, где была жива память о преподобных Глинских». Так у блаженнейшего митрополита Владимира сформировалось свое трепетное отношение к Глинской пустыни, к ее старцам. Поэтому, учитывая важное место обители в истории, ей дали статус ставропигии.

– Сколько сегодня в обители монахов?

– Всего подвизается с послушниками 20 человек. Распорядок дня сейчас как на Афоне. В 8 вечера служится вечерня, после этого братия идет на трапезу, после чего в храме читается повечерие. Затем звонит колокол – это значит, что хождения по монастырю запрещены, разговоры также и наступает время безмолвия. Монахи в келлиях читают правило и готовятся ко сну. Потом ночью подъем. Около 4 утра служится полуночница, утреня, часы и Божественная Литургия. После Литургии трапеза, затем монахи идут на послушания. Затем около двух часов – отдых, после чего снова вечерняя служба. Такой ритм сейчас в монастыре соблюдается. Как на Афоне. В частности, в монастыре Ватопед такой же точно распорядок дня.

– Откуда приходят сюда монахи?

– В основном из Украины. Человек пять – из Харькова. Из Кривого Рога, Николаева. Есть из Белоруссии. Но спрашивать у монаха, кем он был в прошлой жизни, не стоит. Человек приходит сюда, чтобы изменить свою жизнь, послужить Богу. А прошлая жизнь монаха – это вещь сокровенная.

– Какие строения сегодня остались здесь из дореволюционных времен?

– На момент закрытия Глинской пустыни в сентябре 1922 года это был целый городок. Если посмотреть литографии, виды монастыря, то можно увидеть, что зданий было много. Но уже к концу 1920-х годов все храмы, кроме одного (а их было четыре – три каменных и один деревянный) были разрушены. Сейчас из дореволюционных построек здесь можно увидеть лишь трапезную, рядом с ней сарай из красного кирпича хозяйственного предназначения, братский корпус и архиерейский дом. Кое-где остались фрагменты ограды.

Когда я в первый раз сюда попал, меня поразил вид Крестовоздвиженского храма. Он был деревянный, и к нему примыкал длинный жилой корпус, где были кельи. Монахов до революции здесь было до 700, и в том числе престарелых. Эти люди отдавали монастырю всю свою жизнь, здоровье и молодость, и монастырь о них заботился до конца их дней. Они размещались в специальном больничном корпусе, при котором устроили домовую церковь. Когда сюда вновь пришли монахи в 1942 году, они здесь возродили богослужебную жизнь, всё благолепно украсили. Но в 1961-м обитель снова закрыли и отдали для нужд дома инвалидов. При этом сразу же в алтаре был устроен туалет. И когда я этот храм впервые увидел – он затекал, дерево прогнило, то есть его превратили в руину, в развалину. Если бы он был каменным, то его, наверное, попытались бы восстановить. Но деревянное развалившееся строение пришлось просто демонтировать.

– Сейчас в монастыре идет интенсивное строительство. Существует какой-либо общий план действий?

– Поскольку на это строительство серьезного финансирования сейчас нет, то и планировать его трудно. Ведь здесь окраина, провинция, и если раньше многие сюда приезжали, то сейчас паломнических групп очень мало бывает. Еще и дороги у нас плохие. Раньше через КПП «Катериновка» ехали те, кто направлялся из России в Киев, и зачастую заезжали сюда. Сейчас это очень затруднено. Да и светский человек здесь не увидит никакого архитектурного ансамбля, чтобы, так сказать, «к старине прикоснуться». Тут стариной дышит само место, освященное и намоленное преподобными. Так что сюда приезжают не туристы, а в основном только паломники, те, кто хочет помолиться, жаждет духовного утешения.

– Возрождение идет по старым проектам?

– Чертежей и документов о прежних строениях не сохранилось, фотофиксация проводилась только общая. Например, Иверская церковь сейчас построена как надвратная, хотя исторически преподобным Филаретом она была заложена совсем в другом месте. Никольский храм стал на фундаментах разрушенной Успенской церкви.

На момент разрушения монастырь представлял собой группу разновременных сооружений. Они строились, ветшали, перестраивались. Так же, как и человек, когда живет, не в одной же одежде постоянно ходит. Если взять все значительные монастыри, то их история – это постоянная история строительства. Но здесь на момент возрождения не за что было ухватиться, кроме самого места. Поэтому строительство здесь ведется с оглядкой на лучшие традиции, насколько это возможно, древнерусского зодчества и православных канонов. А вместо планирования здесь полагаются на милость Божию: как Господь управит – так всё и получается.

– Из каких источников собирается информация об истории монастыря?

– Когда монастырь в 1922 году закрыли – здесь разложили костер. Сжигали иконы, книги – всё было уничтожено. Есть описание архива Глинской пустыни – дореволюционное, но из него практически ничего не уцелело. По окрестным селам у людей еще хранятся книги со штампами Глинской пустыни. Так что архивные поиски еще не завершены.

Глинской пустыни повезло, что здесь насельником был схиархимандрит Иоанн (Маслов): он написал фундаментальную работу «Глинская пустынь: история обители и ее духовно-просветительская деятельность в XVI–XX веках». Это действительно колоссальный труд, приложение к нему – Глинский патерик в трех томах. Но архивы Глинской пустыни сейчас разбросаны по другим районам, ведь нынешняя Сумская область – это искусственный регион: часть Курской, Черниговской, Харьковской и Полтавской губерний. В таком виде она была образована в 1939 году. В сумском архиве хранятся послужные списки монахов ХХ века. За период второго открытия с 1942 по 1961 годы там тоже представлены документы. Например, переписка уполномоченного по делам Русской Православной Церкви, в которой содержатся подробные отчеты о состоянии монастыря.

Конечно, отец Иоанн (Маслов) в своей книге многое опубликовал, но он умер в 1991 году, то есть еще в советскую эпоху. О некоторых фактах он не мог тогда написать, потому что время было сложное. Он понимал, что это не пропустит никакая цензура, и многое унес с собой в могилу. Некоторые документы СБУ, которые были на спецхранении, сейчас рассекречены, и нам удалось найти то, чего у отца Иоанна (Маслова) нет.

– Что именно удалось найти?

– Вот, казалось бы, такая мелочь: неизвестно было отчество последнего (до разорения обители в 1922 году) настоятеля – архимандрита Нектария (Нуждина). Отец Иоанн (Маслов) пишет, что он был в миру Николай. Мне удалось найти документы в СБУ, где указано полное отчество – Николай Флегонтович Нуждин. В них он сам о себе рассказывает, откуда родом и как пришел в монастырь. Так что мы собираем материалы, и если даст Бог, будет дополненное переиздание трудов отца Иоанна.

– Как проходило прославление Глинских старцев?

– Прежде всего написали икону, обретались мощи. Мне тоже пришлось участвовать: по благословению владыки Луки (Коваленко) я написал текст службы преподобным Глинским. Святогорская Лавра на тот момент прославила тех угодников, которые имели отношение к Глинской пустыни, также прославили архимандрита Макария (Глухарева), просветителя Алтая, здешнего постриженика, и встал вопрос о причислении к лику преподобных и Глинских подвижников.

Мощи преподобного Серафима (Амелина) были обретены сразу же после открытия монастыря. До прославления они почивали в раке в храме. Потом было проделано очень много работы. Представьте, что такое – обрести мощи. Причем сделать это так, чтобы не было никакой ошибки. Специально приезжали археологи, всё освидетельствовали, смотрели описания. Например, преподобный Илиодор (Голованицкий) долго болел и лежал в постели, есть исторические описания этого. При обретении его мощей было видно, как его позвонки срослись: состояние останков свидетельствовало о том, что это он.

Был такой настоятель Глинской пустыни схиархимандрит Иоанникий, до принятия схимы – Исаия (Гомолко). Он был настоящий подвижник, старец, святой человек. В предреволюционные годы, после первой русской революции, была ослаблена цензура, и в прессу начали попадать материалы сомнительного содержания. Например «Черная сотня в провинции» – так называлась статья одного помещика, у которого были тяжбы с монастырем. В этой публикации отца Иоанникия оклеветали. Навету внял архиепископ Курский Стефан, который отличался очень крутым нравом. Отцу Иоанникию приказали в течение суток покинуть монастырь. Он был невиновен и показал это следующим чудом. Когда старец выходил из монастыря, был весенний разлив (раньше, пока болота не осушили, река разливалась очень сильно). И вот он вышел – а вокруг вода. Отец Иоанникий благословил воду и по ней, как по суху, у всех на глазах ушел из монастыря. Об этом в Глинском патерике пишет отец Иоанн (Маслов), да и многие здесь об этом рассказывали. Мне же было интересно, куда он делся, когда ушел. Не утонул же он, в конце концов! А потом, как раз перед канонизацией, удалось узнать, что в одном селе живет бабушка, которая рассказывала: ее семья еще до революции приютила Глинского батюшку. Все говорили, что он пришел по воде. «Я не знаю, как это было, – признавалась она, – меня ведь тогда еще на свете не было, но я слышала, что он пришел по воде. Мы жили бедно, но мама упросила отца, чтобы мы его приняли. У нас хатка была маленькая. Мы сделали перегородку, и он за ней жил. У нас он и умер. Похоронен на нашем кладбище. По его молитвам весь наш род Богом благословенный. У нас все хорошо пристроены. Нет ни наркоманов, ни пьяниц. Все благочестивые, у всех крепкие семьи. В голод у нас была еда, нас не раскулачивали, в войну никто не погиб. И мы всегда знали, что это молитвами того батюшки, отца Иоанникия». Теперь его мощи обретены и почивают в Глинской пустыни.

Я специально ездил в архив, смотрел документы, чтобы не было никакого сомнения, что это именно отец Иоанникий. С таким именем был только один молодой монах, но он никак не подходил под описание. Я посмотрел в Курске послужные списки монахов – ничего не совпадало. Совпал только один – настоятель отец Иоанникий (Гомолко). И за год до канонизации его мощи были обретены и покоятся сейчас в монастыре. Вот так Царица Небесная устроила.

Первая и вторая канонизации Глинских старцев проходили на месте разрушенного соборного храма Успения Пресвятой Богородицы. Обе службы возглавлял Блаженнейший Владимир, Митрополит Киевский и всея Украины. Первая группа святых старцев была прославлена в 2008 году. Это подвижники, которые жили здесь до революции, а также схиархимандрит Серафим (Амелин) – настоятель пустыни времен второго открытия (в 1942 году). Из тринадцати новопрославленных старцев тогда были обретены мощи девяти. Восемь из них находятся в Глинской пустыни. Затем в 2010 году состоялся чин прославления еще трех угодников Божиих – схимитрополита Серафима (Мажуги), схиархимандрита Андроника (Лукаша), схиархимандрита Серафима (Романцова).

– После того как обрели мощи и состоялось прославление старцев, чувствуется ли их молитвенный покров, поддержка? И в чем?

– Конечно же, чувствуется. Каждый клочок земли они исходили, везде ощущается их молитва. Вот, например, преподобный Серафим (Амелин). Он уже был старый, немощный и не мог передвигаться, и вот однажды во время послушания в трапезной монахи встали и поклонились. Послушники изумились: «Что такое?» А им отвечают: «Отец настоятель прошел». Так старец, пребывая в немощном теле, духом посещал все монастырские послушания. И монахам дано было это видеть. Поэтому они здесь духом продолжают пребывать. Телами своими они лежат в раках в храме, но и духом своим они тоже здесь. Люди приходят и сообщают об исцелениях, о благодатной помощи старцев. Потому что они зримо здесь. Мы же все люди, нам хочется и глазами увидеть, и руками потрогать. Поэтому у нас мощи почивают открыто.

Афонские традиции

– Сегодня в Глинской пустыни возрождается афонский устав по древнему образцу. Насколько он отличается от устава других монастырей?

– Поначалу важно было возродить монашескую жизнь, и поэтому совершались богослужения по такому же уставу, что и в приходских храмах. Добавлялись только повечерие, полунощница, а службы совершались ежедневно. Теперь богослужебный ритм такой, как в период второго открытия обители. Но есть желание и стремление возродить дореволюционный устав Глинской пустыни. Мне удалось найти в Петербурге рукопись самого преподобного Филарета. Мы сняли с нее копию, изучали этот документ, но многое было непонятно. Однако когда попали на Афон, то увидели, что там всё в точности так соблюдается до сих пор. Все эти мелочи – и по трапезе, и как на службу братию созывать, и распорядок. Будем надеяться, что здесь этот устав возродится в полной мере.

– Почему в Глинской пустыни действовал именно этот устав?

– Это связано с именем преподобного Феодосия Молченского. Он жил в ХVІІІ веке – время для Русской Православной Церкви крайне неблагоприятное. Реформы Петра I, секуляризация церковных имуществ привели к закрытию монастырей. Монахов считали тунеядцами и переводили их на другие работы. Постригали только калек и пожилых людей.

Однако в Молдавии и Валахии, которые находилась тогда под властью турок, условия были более благоприятные. Монастыри, поддерживая тесную связь с Афоном, славились высотой уровня монашеской жизни и именами старцев. Именно туда отправился уроженец города Глухова Феодосий (в миру Феодор Маслов), где впоследствии стал настоятелем Тисманского монастыря. Потом отец Феодосий перешел с братией к нам сюда – в Софрониеву пустынь – и принес оттуда Афонский устав. Он постриг будущего преподобного Филарета (в миру Фому Данилевского).

Преподобный Филарет был с 16 лет уставщиком Софрониевой пустыни и афонский устав знал досконально. Когда братия Глинской пустыни его выбрала себе настоятелем, он принес с собой традиции своей обители. Однако в Софрониевой пустыни старчество вскоре угасло, а в Глинской оно расцвело и передалось отсюда в 12 других монастырей Российской империи.

Старчество имеет практику откровения помыслов, когда каждый монах или послушник поручается духовно опытному пожилому монаху, который знает тонкости устава, методы борьбы с грехом. Он каждый вечер принимает откровения помыслов и воспитывает своего послушника. Таким образом, носитель этой традиции, большую часть своей жизни проведший в монастыре, очищая свое сердце и помыслы, формирует особый склад ума. Он иначе смотрит на привычные вещи и рассуждает о них. Этому же он учит своего ученика. Проходит время, и ученик тоже становится таким же старцем. В ХХ веке традиция старчества была прервана. В своем подлинном виде она сохранилась лишь на Афоне.

Наше общество очень изменилось. Если раньше, например, преподобный Серафим Саровский уходил в затвор, то его и правда никто не знал и не видел. Сейчас мир вторгается во всё. Но в Глинской пустыни у монахов нет личных денег и мобильных телефонов. Компьютер стоит только в доме у наместника Глинской пустыни епископа Антония и используется скорее как печатная машинка для набора важных бумаг и распоряжений, так как Интернета в монастыре нет. Телефон есть только у эконома отца Гавриила, потому что ему он нужен для его послушания. Всем необходимым братия обеспечивается от монастыря.

– Возможно ли сегодня восстановить традицию старчества?

– Это очень сложно. Даже в Псково-Печерской обители, которая не закрывалась в советское время, старцы угасли. Но не обязательно, чтобы старец должен быть с седой бородой до колена. Отец Иоанн (Маслов), например, не был дряхлым стариком, но считался старцем. Старцем может быть и простой монах.

Сейчас у нас старцемания наблюдается. Но это мнимое всё. Люди ищут старцев в основном для того, чтобы переложить на них ответственность за свои поступки: ищут тех, кто бы благословил их творить свою волю. Приходят к старцу и просят, чтобы благословил, как им хочется. А когда старец благословляет по-иному, идут к другому, потом еще и еще, пока не получат утвердительный ответ на свое прошение. Это на самом деле духовный инфантилизм.

Когда я был на горе Афон, мне предложили подойти к старцу. Но мне страшно было к нему идти. Свои грехи я знаю. А чтобы узнать, как мне жить, у меня есть Евангелие и заповеди. Что мне еще нужно? Это монах, который отсекает свою волю, должен руководствоваться советами старцев. А мы в миру живем и не давали такого обета. У нас семьи, у нас работа, нам нужно уметь принимать решения и нести за них ответственность.

Часто сегодня можно увидеть немолодого монаха, который окружен толпами почитателей, ловящих каждое его слово. Если мы просим Бога, то Он нам Свою волю откроет – и не обязательно через старца. Конечно же, духовный руководитель нужен, но такие рьяные поиски старцев – это ложный путь. Человек не молится, не читает слово Божие, потому что ему некогда, Псалтирь не читает, а хочет, чтобы вот так сразу ему все ответы пришли! Жизнь – это постоянная борьба. А нам хочется легкого, как быстрорастворимый кофе.

С протоиереем Александром Чурочкиным
беседовала Александра Драчева

Источник:      Православие.ru