БОЙ ЗА ПЕРЕПРАВУ
Два года назад, в честь 400-летия похода Михаила Скопина-Шуйского рядом с Православной гимназией в Городне был открыт памятный обелиск. Через месяц памятник князю-герою был торжественно открыт в Калязине, а затем состоялась первая большая реконструкция битвы одного из самых известных сражений Смутного времени на реке Жабня. Спустя год военно-историческая реконструкция была проведена в Городне. Организаторами её выступили межрегиональная программа «Под княжеским стягом», Ассоциация тверских землячеств и клуб «Служивый» из подмосковного города Пушкино. В бою смогли поучаствовать и многие добровольцы из числа городенской молодёжи. В этом, 2011-м году действие повторится вновь, но с привлечением ещё большего количества участников.
В мае 1609 года 22-летний полководец князь М.В. Скопин-Шуйский выступил в освободительный поход из Великого Новгорода на помощь осажденной войсками «Тушинского вора» (Лжедмитрия II) Москве и изнемогавшим в кровопролитных боях с гетманом Сапегой и атаманом Лисовским героическим защитникам Троице-Сергиевой обители. Успех первого серьезного сражения под Торопцом внушал надежду на дальнейший успех. Вместе с русскими воинами – стрельцами, пушкарями и ополченцами в поход выступили легионеры из разных стран Европы. Среди наёмников был шотландский поручик Георг Лермонт, ставший затем родоначальником дворянского рода Лермонтовых. Общее командование легионерами, среди которых были шведы, финны, французы, немцы, датчане, голландцы и даже жители Колывани (русское название Таллинна), осуществлял шведский военачальник Якоб Делагарди. По ходу продвижения войск в русские полки вливались силы из разных городов. Одними из первых на соединение со Скопиным-Шуйским в Торжок пришла конная дворянская рать отважных смолян во главе с князем Яковом Барятинским, погибшим через год на родной Смоленщине в Клушинской битве (на родине первого космонавта Юрия Гагарина).
Решающеесражение за Торжок, во время которогорусскими войсками предводительствовали стольник Семён Головин (брат жены Скопина-Шуйского) и шведский генерал Эверт Горн,разыгралось 27 июня 1609 года. В боях на Тверце русские ратники впервые могли наблюдать способ боя своих союзников: при приближении польско-литовской конницы пикинёры, ощетинившись копьями, умело сдерживали натиск, а стоявшие позади мушкетёры вели прицельный огонь. В итоге полковник Зборовский, разоривший перед этим Старицу, был вынужден отступить на Тверь. Наиболее крупной потерей русско-шведских войск стало смертельное ранение наместника главного полка, французского капитана де ла Бади, командовавшего правым флангом. Однако цель в упорном бою была достигнута – путь на Тверь оказался открыт.
Для наступления на Тверь войско получило деление на три полка: Большой полк во главе со Скопиным-Шуйским и Делагарди, Передовой полк во главе с Головиным и иностранным ротмистром, и Сторожевой полк во главе с Барятинским и еще одним иностранным ротмистром. В яростном трёхдневном сражении за Тверь 23 июля европейские наёмники применили тактику новейшего боя по нидерландскому образцу. Вражеский гарнизон обладал крупными силами конницы (не менее 5000 всадников). Центр русско-шведского войска составили пехотные построения: левое, ближнее к берегу Волги, крыло заняла французская конница, а правое – сам Делагарди с финскими кавалеристами. Русские ратники разместились на флангах и на второй линии. Воспользовавшись неожиданным ливнем, замочившим порох и фитили, польские крылатые гусары и пятигорцы (вид литовской конницы) нанесли сильнейший копейный удар по этим боевым порядкам. Французы первые не выдержали натиска и бежали; русская конница тоже подалась назад, смешав резервные отряды наёмников. В результате из-за возникшей неразберихи союзники понесли большие потери. Зато пехота, выставив во все стороны длинные пики, осталась неподвижной и невредимой. «Из тех, кто покинул позиции, последовал за бегущими, многие были перебиты, а из тех, кто, оставшись на месте, действовал, как подобало, копьями и саблями, никто не был ранен», - сообщал швед-очевидец Юхан Видекинд. Перестроив своих солдат, Делагарди с прикрытой пикинёрами финской конницей сумел контратаковать и обратить крылатых гусар в бегство.Начавшийся ливень и вечерние сумерки привели к временному затишью. Но спустя два дня Скопин-Шуйский сам атаковал противника и, разбив его в посадах, загнал остаток врагов во главе с паном Красовским в кремль.
Однако ошеломленные жестокостью боёв и обозленные нежеланием Скопина-Шуйского отдать им Тверь на разграбление, наёмники Делагарди начали высказывать недовольство. Тем временем не успевшие укрыться в кремле вражеские отряды преследовались некоторое время по Волоколамской и Клинской дорогах. Вполне вероятно, что одна из стычек могла произойти в Городне (древнем Вертязине), где находился брод и переправа через Волгу. После боя за переправу русский полководец, названный Н.М. Карамзиным «гением Отечества», решил дать отдых войску. В этот момент произошел бунт легионеров, отказавшихся двигаться дальше и вернувшихся через Заволжье на Новгородскую дорогу. Верными присяге королю остался лишь отряд Кристиерна Сомме, состоявший из 250 конных и 750 пеших воинов.
Узнав о разгроме его войск под Торжком и в Твери, Лжедмитрий IIумолял гетмана Сапегу поспешить им на помощь. 28 июля Сапега направил из своего осадного лагеря под Троицким монастырем (современном Сергиевом Посадом) к Твери 5 польских гусарских «хоругвей» (рот), 4 «хоругви» пятигорцев (литовских гусар) и 2 роты запорожских казаков. Сам гетман присоединился к войску 30 июля на стоянке на реке Лутосня – притоке Сестры. Но тут разведка донесла, что русские полки переправились в Городне с правого берега Волги на левый и под прикрытием болотно-озерной лесной местности неожиданно оказались в Кашинском уезде. На подходе к дворцовому селу Кимрам, относившегося тогда к этому уезду, Скопин-Шуйский послал грамоту «миру и прочим волостям, чтобы крест целовали»царю Василию Шуйскому, «извещая их о том, что Скопин, побивши людей воровских многих, идет с войском немецким до Калязина и там хочет переправиться через Волгу».
Узнав о внезапном манёвре Скопина-Шуйского, Сапегаповернул на Дмитров, заняв там выгодную позицию. Побывавшие в Кимрах лазутчики доложили ему о том, что «несколько сот московитов» переправилось было на правобережье, но, прослышав о стоявшем у Дмитрова гетманском войске, немедленно вернулись обратно. Не исключено, что это был отвлекающий тактический ход, поскольку в тот же день 3 августа передовые части Скопина-Шуйского стремительно атаковали полк Микулинского, разбивший незадолго до того отряд стрельцов из Устюжны, запаливший Бежецк и занявший на время Калязин монастырь.
Примчавшиеся к Сапеге 12 августа гонцы от Микулинского сообщили, что «Скопин уже переправляется с войском немецким на эту сторону Волги у Калязина». Выбив из монастыря Макария Калязинского на левом берегу Волги вражеский полк, князь немедленно приступил к строительству переправы и выслал четырехтысячное русское войско в дозоры, «одних к Дмитрову, других к Угличу…». В находившейся на правом берегу Волги Никольской слободе (на месте которой сейчас возвышается над Волгой затопленная колокольня Николаевского собора) началась постройка деревянного острога и земляных укреплений. Отовсюду в Калязин стали стекаться отряды ополченцев. Самый дальний путь проделали сибирские стрельцы воеводы Давида Жеребцова, уроженца Ржевской земли, погибшего год спустя смертью храбрых при защите обители Преподобного Макария и пути на Кашин и Тверь от нового набега пана Лисовского.
Монахи богатого Калязинского монастыря выступили в роли «инвесторов» создаваемой Скопиным-Шуйским армии. Не дожидаясь её окончательного создания гетман Сапега двинулся ему на встречу. На Успеньев день 28 августа 1609 года произошла знаменитая сеча на реке Жабне под Калязином, в ходе которой польско-литовские силы понесли заметный урон. Следствием одержанной победы стало быстрое и внезапное овладение Переславлем Залесским и Александровской Слободой. Появление летучих отрядов в соседних Угличском, Ростовском и Дмитровском уездах побуждали крестьян к активным партизанским действиям. Сам же Калязин монастырь на ближайшие два месяца превратился во временную «столицу» Московского государства, где принимались послы и подписывались международные договоры, куда вернулся из Торжка Делагарди с наёмниками и где находилась главная ставка 20-тысячной русской армии, выступившей отсюда в дальнейший поход для снятия осады с Троице-Сергиева монастыря (современной Лавры), а затем и на освобождение Москвы.
Я.В. Леонтьев,
научный руководитель программы «Под княжеским стягом», доктор исторических наук
|
