Портал «Православие.ру» начинает публикацию серии очерков Андрея Рогозянского о состоянии воспитательной культуры в современном обществе и в Церкви и о том, как родителям не опустить руки и не потерять нить воспитательных отношений с ребенком. Педагогика – постоянная тема для автора. Книги А. Рогозянского «Церковь, дети и современный мир» и «Хочу или надо? О свободе и дисциплине при воспитании детей», выходившие в свет начиная с 1990-х годов, пользовались успехом у читателя и выдержали множество переизданий. А. Рогозянский – многодетный отец, имеет 6 детей.
Воспитанность – исчезающее понятие
Одно из исчезающих понятий сегодня – воспитанный человек. Воспитанность придает отдельным качествам и способностям души целостный, завершенный образ; это как бы отлаженный по камертону внутренний строй человека. Воспитанный человек умеет быть вежливым, сдержанным, в случае необходимости оставлять эмоции при себе. Удовлетворение воспитанный человек получает не от того, когда во что бы то ни стало добивается своего. Академик Д.С. Лихачев говорил, что воспитанный человек – тот, кому собственная вежливость не только привычна и легка, но и приятна. Если кто-то со знакомыми вежлив, а с родными, в доме из-за любой мелочи раздражается, то это не воспитанный человек.
А.П. Чехов связывает воспитанность с великодушием в первую очередь:
«Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения. Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних».
Воспитанный человек уважает чужую собственность и старается не иметь долгов. Он также чистосердечен и чужд игры на публику.
«Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии. Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают. Из уважения к чужим ушам они чаще молчат».
Воспитанность в том, чтобы не играть на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними.
«Они не говорят: “Меня не понимают!”»
Кроме того, воспитанные люди не суетливы:
«Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомство со знаменитостями».
Для главного, высшего, например для служения долгу или таланту, они готовы приносить в жертву низшее: покой, развлечения, славу.
Я-культура – антипод воспитанности
К сожалению, к настоящему времени представления о воспитанности перестали регулировать жизнь общества и отдельного человека. Нам не просто трудно достичь хороших манер: скромности, пунктуальности, такта, великодушия. Их место заняли установки я-культуры. Умолчания и мелкая ложь в свою пользу, всезнайство, самореклама, меркантилизм, нетерпение, недовольство своим положением, критиканство и требовательность, давление на собеседника воспринимаются как своего рода норма, вполне допустимые вещи.
Тот, кто следил за перипетиями полета Незнайки на Луну, смеялся над страницами гоголевского «Ревизора», не думал, что антиутопия и гротеск когда-нибудь войдут в нашу жизнь буквальным образом. Хлестаковщина в новом ряду понятий получает наименование лидерских качеств, коммуникабельности, креативности, прагматизма, позитивной самооценки и прочего. Грубоватая и прямолинейная нарочитость в поведении и речи должна по идее отображать новую искренность и отсутствие «лишних условностей». Так ведут себя взрослые, и подобное поведение трактуется как невинное, естественное для детей.
Я-культура – антипод воспитанности. Вот на экране телеведущий беседует с кем-то. Вот мы встречаемся с группой молодых людей на отдыхе. Вот дамы почтенного возраста присели за чашечкой кофе в кафе. Вот офис-менеджмент компании собрался обсудить возникшие сложности. А вот стайка школьников бредет с рюкзаками за спиной по улице после уроков. Всюду в интонациях, в мимике, жестикуляции прочитываются капризность, заносчивость, мнимая компетентность и довольство собой (как вариант – культ «крутизны», агрессивность или же болтливость, развязность, дурачество). Это своего рода comme il faut современности – то, как принято, как следует делать, новые правила хорошего тона. Наоборот, проявления доброты, простоты, скромности, собранности, делового настроя, сопереживания, внимания к окружающим, заботы, стыдливости окажутся исключением из правил, соберут в свой адрес значительно меньше коллективных поддержки и одобрения.
Православные и я-культура
Находимый нами в Евангелии образ любви к ближнему, жертвенности и самообладания еще более высок и строг по сравнению с нормами светской нравственности, воспитанности, культурного этикета. Однако мы не слишком противимся общей расслабленной, нагловатой манере. Современные православные свыклись с этим.
Церковная проповедь остается внешне неизменна, святоотеческие наставления о добродетели у всех на слуху. В молитвах мы продолжаем просить у Бога тихого, безмолвного (без молвы) жития во всяком благочестии и чистоте. Хотя, по правде сказать, тихое житие в чистоте – это уже не наш идеал. Кто восхитится в наш век такому качеству, как неприхотливость, рачительность, умение обойтись малым, отсутствие интереса к новым приобретениям, к деньгам? Для кого из нас скромность важнее возможности обратить на себя внимание? Кто воспитает сына в разнообразных умениях, в мужестве, выносливости и умении держать свое слово? Кто подрастающей дочери пожелает взамен яркой внешности и смелости – молчаливости, застенчивости и тонкой грации, качеств хозяйки и будущей матери? Современные православные ассимилированы; больше, чем от кроткого и сокрушенного сердца Писания, они черпают от примеров окружающей жизни и принятого общественного стандарта.
Позади слышится слабый старческий оклик:
«Жить можно и в миру, но не на юру, а жить тихо».
Спасибо, преподобный Амвросие Оптинский, величание мы тебе пропоем, а вот жить пойдем на юру. Тихо, не на юру – нестерпимо скучно…
Боязнь отстать во всеобщем забеге пересиливает доводы духовного разума. На всякое отступление изобретено оправдание. Быть христианином старательным, не сетующим, собранным – непопулярно.
В пренебрежении комфортом и новшествами увидят отсталость, соблюдение правил объяснят фарисейством, строгость родительскую – недостатком любви. Человека стеснительного, мягкого, недокучливого, не умеющего соперничать, работающего не ради выгоды обзовут «терпилой». О послушливости, желании услужить рассудят как об отсутствии достоинства. На качество смирения, основополагающее для Православия, вылито столько недобрых слов и насмешек, что вспоминать его становится неудобно. Всё это качества, затрудняющие нам жизнь. Всё это традиционные свойства христианской воспитанности, вытесняемые и уничтожаемые я-культурой.
Архиепископ Иоанн (Шаховской) в «Апокалипсисе мелкого греха» представлял современность как огромную курительную комнату, в которой всё предусмотрено и подготовлено для удобства удовлетворения надуманных, раздутых потребностей. В этом мире, пишет он, «табак, “маленький кокаин”, дозволен так же, как маленькая ложь, как незаметная неправда, как убийство человека в сердце или в утробе… Множество малых, недостойных привычек – тина для души человека, если человек утверждает их в себе или осознал как “неизбежное” зло, против которого “не стоит” и “нельзя” бороться».
Все мы часто согрешаем, отклоняемся от назначенной цели спасения. Но никогда окружающая реальность не была столь токсична по отношению к христианам и Церкви. По крайней мере демонстративное предъявление своего греха: горделивого чувства, самодовольства, бахвальства, эротизма, изнеженности, корысти – верующему человеку должно представляться немыслимым, отвратительным. С я-культурой апокалипсис мелкого греха наступил.
Андрей Рогозянский
24 мая 2017 года
|
