Рассказывает насельник монастыря Кутлумуш, иконописец, художник и писатель, лично знавший преподобного Паисия Святогорца и в течение 20 лет окормлявшийся у него схиархимандрит Анастасий (Топозиус)
***
Святость – это всегда некая странность. Человеческие глаза не всегда могут различить действие Божества в этой инаковости. А между тем свет сияет в святом именно для того, чтобы просветился ты! И око твое стало чистым (см.: Лк. 11:34). Чтобы и для тебя созерцание Света Благодати стало не болезненным (как от яркого света после пребывания в темноте «режет» в глазах), а естественным, желанным. Тогда ты обнаружишь, что идешь в том же направлении, в котором идет святой.
Кем был старец Паисий?
КАК ПОДНЯТЬСЯ НА НЕБО? И ГДЕ ПАРИЖ?
Вы, конечно, знаете, что он плод святости на русской ветке афонского подвижничества. Его старец – отец Тихон – был русским. И плод этот сладок. Старец так и обращался к своему единственному появившемуся у него уже на склоне лет послушнику: «Мой сладкий Паисий».
Сохранилось очень красивое письмо, которое старец Тихон отправил своему чаду Паисию, когда тот жил в Керосе, это такая местность на Афоне. Это послание написано со всеми характерными для старца ошибками. Как известно, он говорил на некой помеси русского, греческого и, возможно, еще других языков. Это было его особое «эсперанто». Но тем не менее его можно было понимать. Это не составляло труда. Все покрывала его любовь. Она открывала сердце.
И вот он пишет отцу Паисию:
«Сыночка мой Паисий, прошу тебя, приходи и живи со мной, чтобы нам вместе подняться на Небо».
Они и здесь уже были точно на Небесах. Старец Тихон служил бесконечное количество часов. Божественная Литургия, когда он предстоял у Престола, все длилась и длилась… Иногда более 5–6 часов. Он поминал огромное количество имен. Он даже уже не знал, живы эти люди или нет, но постоянно поминал тысячи и тысячи имен. А служил он таким образом каждый день. Правда, для нас все это странно? Кто из нас столькие часы будет стоять на ногах? Не думать о том, что пора бы поесть, как мало я сегодня спал, всё ли я сегодня успею? А старец Тихон начинал Божественную Литургию и иногда забывал ее закончить. Он жил в этом литургическом времени! Святые, кто сподоблялись лицезрения пакибытия, говорят, что там будет литургия! И вот однажды преподобный Паисий, живший уже вместе со своим старцем, прислуживал ему за богослужением. Старец Тихон ушел в алтарь, а отец Паисий пел на клиросе, пел и пел… Все сроки выхода из алтаря священника уже прошли, а отец Паисий всё пел и пел, ощущая уже, что его аввы на самом деле здесь сейчас уже нет… Вскоре он появился совершенно внезапно – с кадилом в руках – и спросил у своего послушника:
– Паисий, где Париж?
– Там, – кивнул поющий Херувимскую. Отец Тихон покадил в том направлении и зашел в алтарь. Теперь его присутствие стало уже вновь ощутимо.
Вот это святые! Причастники литургического вечного времени и вселенского бытия!
ОПТИКА СВЯТЫХ
У вас почитают преподобного Паисия. В Греции – преподобного Серафима Саровского. Святые, где бы их ни почитали, не меняют свою земную родину. Но они откликаются на молитвы верующих по всему миру. Мы, пока еще здесь, действительно постоянно нуждаемся в предстательстве святых. Причем настолько, что хотим видеть их своими близкими так, как если бы святой был членом нашей семьи. Пусть даже он жил во времена Христа. Мы, христиане, одна большая семья, и в Причастии мы породняемся не только со святыми, но с Самим Господом нашим Иисусом Христом.
Мне 67 лет, и я 67 раз ходил поклониться святому Иоанну Русскому, так как он является нашим родственником. Я – грек, он был русским. Как это? Это и есть благословенное Царство Отца и Сына и Святаго Духа, которое нас поднимает из растления и от смерти и нас приводит к жизни. Это то, что мы постоянно поем: «Христос Воскресе!»
Если мы поставим это родство со Христом и во Христе превыше всего, Свет Христовой Благодати будет действовать и в нас.
Божественная Благодать – это именно то, что нам позволяет видеть Бога в лице друг друга. Из Патерика до нас дошла история о том, как три монаха из года в год приходили к Антонию Великому. Старший задавал очень много вопросов, средний один-два, а младший из раза в раз молчал. Тогда уже святой Антоний на третий год спросил у молчаливого:
– Неужели ты ничего не хочешь спросить?
– Мне достаточно видеть тебя, авва, – ответил тот.
Лицо святого просто доставляло ему радость. Все вопросы разрешались сами собой, точно мрак нашего неведения в присутствии этого Божественного Света рассеивается. То же самое можно сказать и о встречах со старцем Паисием. Но самое удивительное, что и святые чистым оком (см.: Лк. 11:34) видят образ Божий уже очищенным в нас.
САМАЯ ЛУЧШАЯ МОЛИТВА
На первом всенощном бдении на память уже прославленного как раз в том 2015 г. старца Паисия мы были с главным редактором журнала «Покров» игуменом Киприаном (Ященко) в монастыре Кутлумуш. Конечно, тогда, как и до сих пор, поговаривают, что канонизация старца Паисия произошла достаточно поспешно. Но знаете, мы зашли в небольшую часовенку, что рядом с собором Кутлумушского монастыря. В ней – Страстная икона Божией Матери. Иногда кто-то из любопытствующих спросит:
– Почему так распространено почитание Божией Матери с Богомладенцем? Он же еще совсем мал, а дело нашего спасения совершит уже в зрелом возрасте.
А это икона, где уже Богомладенцу Ангелы показывают то, что Ему предстоит, – орудия его крестной смерти. Рядом с этой иконой здесь, в часовенке, часто в стасидии молился часами напролет старец Паисий. Это лучшая молитва, когда человек всецело уже там, и ничего в этом мире его уже не терзает и не пленит.
Когда мы зашли внутрь часовни, я спросил игумена Киприана:
– На какой стасидии сидел старец Паисий?
Ошибиться было невозможно. Одна из стасидий светилась… Никаких других источников света в тот момент в этой часовне не было. Но мягкий свет распространялся от этого места молитвы новопрославленного святого. Это было для меня ответом на вопрос, который я часто задавал старцу:
– Что есть блаженство?
Это и есть блаженство – знать единого Бога.
Самая лучшая молитва, которую я по благословению старца произносил: «Я червяк, а не человек». Старец Паисий, когда нас, воспаряющих помыслом молодых послушников, хотел образумить, говорил:
– Знаешь, как хорошо червячку, который живет в яблочке?
Так он напоминал нам о блаженстве смирения.
ГОЛОВОЛОМКА
Современный человек во всем ищет сложности и сам не выдерживает этого прессинга. Так, молодой художник Янис из Салоник однажды решил покончить с собой. Привязал себе к ногам камень и бросился в море. Думал утонуть. Но не тут-то было: вдруг оказался на берегу. Старец Паисий как ни в чем не бывало подошел к нему, посмотрел и, дружески постучав по спине, поинтересовался:
– Янис, зачем ты это делаешь?
Представляете, что произошло в душе этого несостоявшегося утопленника?
Хотя на самом деле сам старец Паисий в этот момент находился на Святой Горе Афон. А как же он при этом оказался близ Салоник, извлек этого барахтающегося в море современника, узнал, как его зовут, и начал было разговаривать по душам?!
После этого случая Янис неоднократно приезжал к старцу, по несколько раз в год. Он приставал к старцу со своими «почемучками», но ни одну из них так и не успел озвучить. Только лишь он видел старца, как тот уже сам начинал отвечать на то, что было у приехавшего в голове, как будто они и не расставались и старец присутствовал на его мыслительном заводе при выработке этих «почему».
«В следующий раз он точно не угадает!» – заключил однажды Янис пари с самим собой и решил в следующий раз, когда встретит старца, не думать принципиально ни о чем.
Это в миру люди постоянно о чем-то думают. Для афонитов действительно важнее умение отключать эту ленту новостей в собственном мозгу. Но так как человеком в миру этот навык не очень освоен, то Янису пришлось чем-то все же заполнить свой ум, и он мысленно отрисовывал в своей голове сложную геометрическую фигуру. Она была очень затейлива по форме! Кстати, это тоже почти аскетическое упражнение, на которое этот художник интуитивно набрел: задумайте какую-то сложную фигуру и попытайтесь представить ее во всех подробностях и изгибах – если вас мучила буря помыслов, все помыслы пропадут! И вот Янис с этой замысловатой громадиной отрисованной конструкции в голове приближается к старцу Паисию… Шаг за шагом… Тот впервые стоял отвернувшись. Ага! Но когда Янис к нему приблизился, увидел, что тот увлеченно ковырялся палочкой в земле… И что же? Янис чуть не подпрыгнул, когда заглянул старцу через плечо. Он, оказывается, сосредоточенно рисовал придуманную этим головоломщиком геометрическую фигуру: черточка за черточкой! Точь-в-точь такой, какой она была у Яниса в голове.
Таков вот старец Паисий: он и со дна моря тебя достанет, и весь мусор из твоей головы извлечет, и поднимет тебя, очищенного, на Небеса Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. Туда, куда взошли они со старцем Тихоном.
СУЩНОСТЬ МОНАХА
Сам я сейчас живу в монастыре Кутлумуш – в одной из калив, что принадлежит той обители. Раньше невдалеке от нас жил старец Паисий. Как-то нас с отцом Силуаном благословили сходить к нему. Я тогда нес послушания на огородах, отвечал за сельхозработы монастыря.
– Мы возьмем что-нибудь для отцов-пустынников? – спросил у меня отец Силуан, когда мы стали собираться.
– Да, – говорю.
И он тут же нацепил на себя сумку с одной стороны, с другой; взял корзинки. Наполнил все это баклажанами, помидорами и другими плодами, созревшими к тому времени на наших угодьях. Так мы и пошли. Всюду по пути, где встречали на отшибах от основных дорог каливки старцев, оставляли им эту снедь. К отцу Паисию мы пришли уже практически порожняком. Посидели-поговорили, уже дело к тому, чтобы уходить, как вдруг старец Паисий обращается к отцу Силуану:
– Мне тут приносят много писем, – начал он издалека. – Там люди пишут про свои болезни, беды, проблемы. Вот, например, сейчас мне принесли письмо из Ларисы (город в Греции, административный центр области Фессалия. – Ред.). Там уже восемь месяцев нет дождя! То грозит убытками: пшеница не может созреть… Значит, так: я оставлю себе больных, а ты давай вставай сегодня на молитву и молись, пока не пойдет дождь в Ларисе.
Мы вернулись к себе в монастырь, и действительно я видел, как отец Силуан взял большие длинные четки…
На следующее утро я возвращался с послушания в саду – работать там надо очень рано – еще даже до восхода солнца. И вот уже солнышко вставало, и я присел у ворот монастыря. Там был такой отец Христодул, привратник. Он мне сделал кофе. Это был замечательный рассвет. Вот уже первые посетители стали подниматься по тропке к обители.
– Вы откуда? – спросил я их.
– Мы из Ларисы, – отвечают они.
– Вот беда! – запричитал я. – Уже восемь месяцев нет дождя! Что ты будешь делать! – как ответственный за сельхозработы я-то знал, что это за напасть.
– Батюшка, вчера был такой дождь, что всю Фессалию затопило!
– Отче Паисий, – не удержался и воскликнул я, – как это ты нам открыл Небеса?!
Через некоторое время я вызвал отца Силуана и говорю ему:
– Айда к старцу Паисию!
Когда мы пришли, старец остановил отца Силуана:
– Разве я тебе не сказал: пока не пойдет дождь в Ларисе, чтобы ноги твоей здесь не было?
– Старец! – докладывает тот. – Вечером уже шел дождь! Очень много выпало влаги!
– Силуан! А ты что думал, монах – это так себе? Носильщик баклажанов и огурцов?! Помолись, – и все закрома у нуждающихся заполнятся урожаем! Видишь, твои четки* не прошли даром.
Схиархимандрит Анастасий (Топоузис)
Записала Ольга Орлова
Источник: Журнал «Покров»
31 июля 2016 г.
|
